Ладно.

Скажу за это Максу отдельное спасибо.

Как там Лилит говорила?..

«Только я начинаю думать, что ты — нормальный мужик…»

Такая же фигня, детка. Такая же фигня.

После того, как всех нас просветили — или просканировали, или что там они делали; нам выдали круглые медальоны на цепочке. С внешней стороны медальоны были украшены цветными камушками и имели рисунок, похожий на лабиринт. Это и была карта стадиона и всех прилегающих помещений, на ней светилась желтая точка — положение индивида в данный момент.

— Я ж говорил, солдафоны, — буркнул я тихонько, чтобы слышал только Ник. — Дай им волю, заставят всю Вселенную строем ходить.

— Мораторий на посещение Благора иноземцами, длился более полутора тысяч лет, — поведал тот, с видом настоящего исследователя изучая свой медальон. — Его отменили только сегодня, в связи с проведением Игр.

И тут я вспомнил Олимпиаду. Ту, которая проходила в Москве. Железный Занавес был ещё на месте, и спецслужбы землю носом рыли в поисках шпионов и других несознательных элементов. А ещё на Олимпиаду-80 съехалась тьма-тьмущая всяких жуликов и аферистов, большую часть которых благополучно переловили.

Я тогда ещё не родился. Но дед много об этом рассказывал.

Дальше мы шли по более узкому коридору, и без всякого золота. Он был вырублен в цельном каменном монолите, стенки были гладкие, словно оплавленные.

— Драконий огонь, — Ник благоговейно провёл кончиками пальцев по гладкой обсидиановой поверхности. — Шесть тысяч градусов, как на поверхности Солнца.

— Бред какой-то, — заметил я. — Как они сами не сгорают, выдыхая пламя такой температуры?..

— О, это чрезвычайно интересный вопрос! — оживился мой личный лектор. — Огненные железы драконов, расположенные…

— Тренер, вы можете уделить мне пару минут? — к нам подошел незнакомый горгонид.

Ник замолчал.

Смутился, покраснел и чуть не потерял очки.

Горгонид терпеливо ждал.

Наконец Колька совладал с очками и повернулся ко мне.

— Тимур, разреши представить тебе нашего специального консультанта: Одиссей. Сын Лаэрта, — горгонид щелкнул каблуками бутс и коротко, по-военному, поклонился. — Одиссей э… Лаэртович, разрешите представить вам…

— Спасибо, Ник, вы очень любезны, — аккуратно, ровно в паузу, вклинился горгонид. — Но с вашего позволения, дальше мы сами. Время не терпит.

— Дда, да. Конечно.

Ник, чуть косолапя, пошел вперёд. Даже со спины было видно, что кончики ушей у него багровые — хоть прикуривай.

— Зря ты так, — сказал я, пожимая Одиссею руку. — Ник — славный парень.

— Нам нужно обсудить предстоящую военную кампанию, — флегматично ответствовал горгонид. — А по личному опыту: славные парни всегда погибают первыми. Всегда. Так что, пусть наш общий друг Ник побудет в тылу.

Был он похож на индейца Чингачгука: смуглый, с изрезанным морщинами лицом, чёрными волосами, увязанными в конский хвост на затылке, с крупными даже для горгонида мосластыми руками…

Спортивная форма шла ему, как корове седло.

Ему бы: шлем с красным гребнем, кирасу, надраенную так, что больно глазам, круглый щит… И конечно же, меч. Куда ж без него.

— Что ты предлагаешь?

Я решил сразу перейти на «ты». Какой смысл разводить антимонии? Тем более, накануне военной кампании…

— Завтра вечером мы играем со скруллами, — сообщил Одиссей, подстраиваясь под мой шаг. — Это команда из измерения Скрулл.

— Очень информативно, — буркнул я. — О них что-нибудь известно?

— К сожалению, нет, — Одиссей, заложив руки за спину, пошел рядом. Ему было не слишком комфортно: мой шаг был намного короче. — Я только что прибыл, меня доставил Макс. Так что не успел изучить дислокацию противника и состав войск.

Вдох — выдох, забодай меня комар…

Ещё один вояка на мою седую голову. Я совсем забыл о том разговоре с Максом, где он предлагал на роль консультанта какого-то сына Лаэрта… Он даже не упомянул, что Одиссей — горгонид.

— Насчёт дислокации и состава войск, — сказал я. — надеюсь, ты это в переносном смысле?

— Чтобы не было недопонимания, тренер, — откликнулся Одиссей. — Я никогда не говорю в переносном смысле.

Он же горгонид, — напомнил я себе. — Эти ребята просто не понимают метафор.

— Постараюсь не забыть, — вслух сказал я. — Итак…

— До первой игры регламентом предусмотрены две тренировки, — сообщил Одиссей. — Одна состоится в спортивном зале под стадионом, вторая — непосредственно на поле. График очень плотный, потренироваться должны успеть все шестнадцать команд.

В сутках Благора тридцать часов, — припомнил я. — Также, как в Сан-Инферно. Должны успеть.

— Когда первая? — деловито спросил я.

— Наша очередь через два часа, после команды Заковии. Медальон подаст сигнал и укажет дорогу.

— Как предусмотрительно, — свой я сунул в карман олимпийки. И сейчас, нащупав круглую каменную лепёшку, почему-то почувствовал себя неуютно.

«Большой брат следит за тобой», — вспомнилось совершенно не к месту.

— Ну и что? — спросил я. — Встретимся через два часа?

— Предлагаю потратить предварительное время на ознакомление с личным составом, тренер, — ну и формулировочка. Аж завидно, мать его за ногу. — Я узнал о своём назначении перед самым отбытием, и не имел этой возможности ранее.

— Значит, нас уже двое, — буркнул я себе под нос. Чёрт бы побрал этого Макса.

Вы никогда не были в военкомате?

Прямо дежа-вю.

Я только что получил повестку, и среди толпы таких же робких, прыщавых, бритых наголо юнцов чувствую себя зыбко и потерянно.

Зато Одиссей — в своей стихии.

Каждого «новобранца» он оценивает чётко, по-военному, с первого взгляда.

Физическая подготовка, сообразительность, способность к творческому мышлению, к беспрекословному подчинению приказам…

В отдельную колонку он вносит тех, кто когда-либо проходил военную службу.

В ещё более отдельную — тех, кто служил под его началом.

Вот краткий пример.

Мы с Одиссеем сидим за столом, я чувствую себя ребёнком на детском стульчике — высоком табурете, предназначенном для людей.

Входит Гефест.

Сразу вытягивается в струнку и отдаёт честь. Одиссея он ест глазами, как голодная кошка — рыбу.

— Имя, — негромко бросает Одиссей.

— Гефест, сэр. Служил под вашим началом, сэр. Кампании с восьмой по двенадцатую включительно. Сэр.

—