Ардан вспомнил слова Бездомной-змеи, которую они с Миларом встретили в доме, где, как полагали, находится тело Лизы.

« Я выпью твою Лей, Говорящий!»

— Что это значит — забрать чужую Лей, господин Тополь?

Кот ответил не сразу. Совсем не сразу…

— Если быть откровенным, господин Эгобар, то мне не известно. Матушка рассказала нам лишь несколько историй, в которых упоминалось, что некоторые Сидхе, идущие тропами во Тьме и те, кто Сбились Со Всех Путей способны на такое, но большего мне не известно, — Тополь накрыл здоровой лапкой пострадавшую. — Но что мне доподлинно известно, господин Эгобар, что на вас метка Аллане’Эари, одной из дочерей Королевы. Она изъявляет на вас свое законное право. Это почувствует любой из числа Фае. Не важно — простой ли он Фае, высокородный Сидхе или Бездомный. И только безумец захочет оспорить право Принцессы Зимы или попытаться открыто навредить её имуществу.

Ардана несколько передернуло от того, как легко и без каких-либо стеснений Тополь использовал слово «имущество» по отношению к своему собеседнику.

Юноша поднес запястье к лицу и несколько по-новому взглянул на синий отпечаток женских губ, спрятанный под часовым браслетом.

— Значит, эта метка защищает меня?

— Не совсем, — хвост Тополя закачался еще сильнее. — Пока на вас отметка Аллане’Эари, господин Эгобар, то она сможет вас всегда отыскать. Где вы бы ни были спрятаны, какими бы чарами не укрылись, как бы не пытались обмануть Принцессу, она всегда знает где вы и что с вами. Когда-то в прошлом, господин Эгобар, эльфийское племя научилось у Сидхе ставить такие метки и они использовали их для того, чтобы метить рабов из числа людей, которых крали из Галесского княжества.

Тополь залпом осушил остатки молока и соскочил со стула.

— Это рабская метка, господин Эгобар. Или клеймо. Которым владелец клеймит свой скот. Может она вас и защищает, но, в то же время, никто из Фае или Сидхе не станет вести с вами никаких дел.

— Не то, чтобы я собирался с ними вести дела, господин Тополь.

— Возможно… в любом случае, даже если бы собрались, господин Эгобар, у вас теперь попросту нет такой возможности, а еще, — кот положил лапку на эфес шпаги. — Пока на вас эта метка, господин Эгобар, я сделаю все, чтобы вы никогда не оказались в одном месте с моей Госпожей. Даже если мне придется с большим сожалением вас убить или погибнуть в процессе самому. Надеюсь, вы понимаете почему я так говорю.

Брови Ардана поднялись чуть выше.

— Она знает не только, где я нахожусь, но и с кем?

— При желании Аллане’Эари теперь может видеть вашими глазами и слышать вашими ушами, — кивнул Тополь. — Не думаю, что она постоянно за вами следит, но одна лишь возможность… боюсь, наши встречи окончены, господин Эгобар. Позовите меня по имени, когда снимите эту метку. До тех пор я не позволю моей Госпоже написать вам ни единого слова. Это не безопасно. Ни для вас ни, тем более, для Великой Княжны.

— Постой, Тополь, что ты…

Полу-кот, полу-Фае щелкнул каблуками и, в то же мгновение, пока его силуэт растворялся во искривленных тенях сумрака, письмо, оставленное на столе, сгорало в синем пламени.

Спустя всего один удар сердца Ардан остался в гостевой комнате лишь наедине с тишиной и черным пеплом, оставшимся от письма наследницы Императорского Престола.

— Спящие Духи, — выдохнул Арди и потер запястье.

Он успел привязаться к Тополю, но еще больше — к письмам Анастасии. Может быть, он испытывал к ней, спустя год довольно откровенных разговоров обо всем на свете, включая Звездную Магию, примерно такие же чувства, как к чете Фахтовых.

Если можно, конечно, считать другом того, с кем виделся лишь дважды, а все остальное время обмениваешься письмами.

А может и нельзя.

Люди… почему с ними всегда так сложно.

Отсвет масляной лампы скользнул по часам.

— И не только с людьми, — вслух добавил Ардан.

Помимо исследований в области Звездной Магии, в список ближайших, приоритетных вопросов ему придется добавить поиска способа снять с себя эту метку.

— Или не снимать? — нахмурился Арди.

Слова о «рабской» сути отметины на запястье нисколько не волновали Ардана. Он не относился ни к Фае, ни к Сидхе, ни, уж тем более, к Эльфам или Первородным в целом. Те видели в нем человека и омерзительную полукровку. Точно так же, как люди видели в нем Первородного и «грязного зверя». Так что Ардан не обращал внимания на чьи-то традиционные мировоззрения, так как не относил себя ни к одной из групп.

Он, это он.

И только так.

Только такой он мог дать себе ответ на вопрос «Кто я такой?» которым задавался в Эвергейле и, порой, возвращался к нему и в Метрополии.

Но вот что заинтересовало Арда, так это уточнение Тополя о том, что пока на нем данная метка, то ни Бездомные, ни Сидхе не станут с ним связываться. Получалось, что символ выполнял, в каком-то смысле, функции браслета Атта’нха. А учитывая то, что в ближайшее время им с Миларом и отделом придется заниматься вопросами, связанными с демонами и Бездомными Фае, то данный нюанс мог и пригодиться.

Знала ли об этом Аллане’Эари? Разумеется.

Но тогда зачем…

— У меня отпуск, — напомнил себе Ардан и, вывернул рукоять подачи масла, погасил лампу, закрыл гримуар и направился к кровати.

* * *

Утро в Шамтуре, расположенном к северу от Крылатого озера, как и рассказывала Тесс, встречало горожан густым туманом. Настолько, что улицы казались задымленными. И если бы не наличие солнца в небе, постепенно разгоняющего белесую вуаль, окутавшую тротуары и площади, можно было бы подумать, что в крепости пожар.

Комендантский час, начинавшийся в восемь часов вечера, заканчивался в шесть часов утра, так что город наполнился жужжанием автомобилей, стуком копыт лошадей, тянущих за собой старинные омнибусы. Такие большие, вытянутые повозки, чем-то напоминающие трамваи. Только вместо Лей-энергии их тянули вперед кони с кучером на седлах.

Те выглядели как-то неуместно среди автомобилей, и в то же время, пусть и гротескно, но как-то… интересно, что ли. Да, «интересно» лучшее слово, которое Арди мог подобрать к тому, что увидел из окна пока