— Ты говоришь правду, но я чувствую, что ты лжешь, — наконец вынесла свой вердикт принцесса. — А значит, сестра и её дети хорошо тебя обучили, последний из глиняных охотников.

Арди промолчал. Вообще — молчать в присутствии Сидхе, если верить историям и легендам, считалось лучшей из стратегий.

— Ты знаешь, Ард, я помню то мгновение, когда в моих объятьях ты лежал с дочерью человека, — Аллане’Эари подняла взгляд к небу и прикрыла свои чарующие глаза. — Как мой ветер ласкал её кудри и как моя прохлада успокаивала твое горячее сердце… Мне жаль, что ваши пути разошлись.

Ардан продолжал хранить молчание. Он старался не показывать, что ему страшно. И, в особенности, страшно потому, что на правом запястье уже больше не пылал черной дымкой браслет, подаренный Атта’нха. С наступлением первого дня Лета он окончательно истаял, растратив последние силы.

А только полный идиот не боялся бы одной из Принцесс Зимы.

— Но сон Спящих Духов всегда чарует тем, что они видят в нем. Наверное в этом есть что-то поэтичное… Черные и рыжие волосы. Янтарь и изумруд. Лед и пламя. Может немного избитое, но это лишь потому, что… — Аллане’Эари замолчала, но лишь ненадолго. — Ты забрал то, что дорого нам, Говорящий. И потому мы вправе забрать то, что дорого тебе.

Цветок в руках принцессы рассыпался ледяной крошкой, а трава вокруг ног сперва покрылась инеем, а затем треснула, разлетевшись снежным вихрем.

— Я ничего у вас не забирал, госпожа, - твердо возразил Ардан. — Я ничем вам не обязан. Меня ничего с вами не связывает.

Аллане’Эари улыбнулась. Так же, как Алиса улыбалась Дину Эрнсону, когда тот опять говорил какую-нибудь ерунду. Так, как улыбаются глупцам.

— Ты стал причиной, по которой свеча, которую мы так долго искали, снова скрыта от нас. Ты стал причиной, по которой беглец, которого мы почти поймали, теперь вне нашей досягаемости.

— Дела Дворов и Града на Холме не имеют ко мне никакого отношения, госпожа, - стоял на своем Ардан. — И…

— И разве это не ты, юный Говорящий, дважды приходил в наши земли? — перебила его Сидхе, чья улыбка стала лишь шире. — И разве не знал ты до этого, что смертным запрещено приходить к нам без приглашения?

Дыхание Ардана сперло, а сердце пропустило несколько ударов. Фае никогда и ничего не забывали, и никогда и ничего не прощали.

Он действительно дважды нарушил закон Королев. И, оба раза, наивно полагал, что ему повезло уйти незамеченным. И если в первый раз, когда провел герцогиню Анорскую в Сад Сенхи’Ша еще считался ребенком, то во второй раз…

Проклятье.

Его вовсе не « не заметили» и вовсе не « простили за оплошность». Просто запомнили и отложили в сторонку на случай, если когда-нибудь придется воспользоваться.

— Твой долг нам, делает тебя связанным с Градом на Холме, Говорящий, — продолжила Аллане’Эари. — А значит я вправе требовать от тебя его уплаты. Уплаты, помноженной на то, что наше Пламя вновь утеряно. Утеряно не без твоего участия.

Ардан почувствовал, как его сознание обожгла вспышка Лей. Такая яркая и жгучая, будто кто-то прижег его раскаленным железом.

Принцесса Зимы говорила правду.

Он действительно ошибся… вот только ошибся не сейчас, и не в тот миг, когда отдал Пламя Сидхе. Он ошибся шесть лет назад, когда сбежал от Кенбиша и его братьев через земли Фае. Просто потому, что этой оплошностью связал себя незримыми узами с Градом на Холме.

Но то, что ошибся двенадцатилетней, запутавшийся молодой охотник, не означало, что Ардан не попытается выкрутиться из сложившейся ситуации.

— Принцесса, вы правы, — с поклоном ответил Ард. — Как мог я забыть о том случае, когда вы помогли мне спастись от обидчиков и дали пройти сквозь ваши владения. И я благодарен вам за столь важную для меня, пусть и малую услугу и, разумеется, готов отплатить вам, по закону Королев, столь же важной для вас пусть и малой услугой.

Выкрутиться, разумеется, не означало, что Ардан сумеет выйти сухим из воды, но он хотя бы уменьшит объем уплаты.

— Что же касательно Пламени, то оно никогда мне не принадлежало и… — и Ардан осекся.

А Сидхе засмеялась. Засмеялась так, как может смеяться лишь летняя, холодная ночь, чей вольный ветер гуляет в степи.

— Тебя действительно хорошо обучили, Говорящий по имени Ард Эгобар, — она повернулась к нему и сделал легкий шиг, мигом оказавшись рядом. Едва дотягивала ему до груди, но в то же время — юноша будто оказался рядом с чем-то непостижимым и бескрайним.

Принцесса подняла ладонь и провела по его щеке.

— Ты напоминаешь мне Арора, мальчик. Твои глаза… они такие же, как у него. Однажды Арор пришел ко мне в покои, но он не хотел меня. А лишь то, чем я владела… может быть ты, Ард, захочешь меня?

Ардан смотрел в её глаза, где свет звезд мерцал в глубине ночи. Смотрел и падал. Все глубже и глубже, теряя и себя и свое сознание. У него больше не было ни воли, ни смысла, ни памяти, ни даже собственного «я». Все, что от него осталось, это жгучее желание схватить прелестную особу, сорвать с неё платье сотканное из ночи, повалить на траву и…

Ветер принес аромат весенних трав, распускающихся у ручья.

Принцесса зашипела и отшатнулась в сторону. На её ладони, которая лишь недавно касалась щеки Арда, протянулся порез, из которого капала серебристая кровь.

— Ты любишь её, Ард, — с неприкрытой злобой произнесла Принцесса, с которой мигом слетела маска волшебной таинственности и теплоты. — По-настоящему любишь… Действительно… совсем как Арор.

Ардан же, тяжело дыша, крепко держался за посох. Вот что значит — настоящий Взгляд Ведьмы. И вот что значит — отсутствие браслета Атта’нха на запястье.

— Мы дали тебе возможность идти, когда ты не мог ходить, Говорящий, — постепенно, мгновение за мгновением, принцесса возвращала себе прежнюю отстраненную стать. — Поэтому, этой зимой, когда ты сможешь идти, ты должен будешь стоять. Такая твоя уплата, Говорящий. По закону Королев. А если нарушишь, то мы заберем у тебя то, что тебе дорого.

Сердце забилось быстрее, а Арди почувствовал, как ветер вокруг стал холоднее. Холоднее и… темнее. И прежде, чем он успел понять, что и кому говорит,