— Бессмертие, — просто ответил Крид. — Ты не можешь постичь, что это такое, Артур. Жить вечно, видеть, как умирают все, кого любишь. Видеть, как рушатся империи, которые созидал. Видеть, как повторяются одни и те же заблуждения снова и снова.

— Но ты же способен помочь людям. Направить их, научить...

— Пытался, — перебил его Крид. — Бесчисленное множество раз. Основывал королевства, создавал законы, нёс мудрость. Знаешь, чем всё завершалось?

— Чем?

— Войнами. Неизменно войнами. Люди сражались за право именоваться моими наследниками, за толкование моих учений, просто потому, что им наскучил мир. Человеческая природа неизменна, мальчик. Она жестока и алчна.

Артур нахмурился. За три месяца он слышал множество подобных рассуждений, но не мог с ними согласиться.

— Значит, ты решил, что если не можешь изменить мир к лучшему, то изменишь его к худшему?

— Я решил перестать тратить время на иллюзии, — ответил Крид. — И сосредоточиться на единственной цели, которая имеет смысл.

— На поиске смерти.

— Именно.

Артур подбросил в костёр новую ветку. Искры воспарили к звёздам, напоминая души погибших.

— А если ты никогда не обретёшь её? — спросил он. — Если проклятие действительно вечно?

— Тогда буду искать вечно, — пожал плечами Крид. — У меня есть время.

— И будешь убивать всех, кто встанет на пути?

— Буду делать то, что необходимо.

Простота, с которой Крид произнёс эти слова, потрясла Артура. Никакой злобы, никакого садизма — только холодная решимость. Это было страшнее любой ярости.

— Ты лишился рассудка, — сказал юноша тихо.

— Возможно, — согласился Крид. — Тысяча лет одиночества не лучшим образом воздействуют на разум.

— Тогда зачем взял меня с собой? Зачем учишь?

Крид воззрился на него внимательно, словно видел впервые.

— Справедливый вопрос. Сам до конца не понимаю.

— Попытайся объяснить.

— Возможно, потому что ты напомнил мне о том, каким был когда-то сам. Молодым, идеалистичным, верящим в справедливость.

— И что стало с тем мальчиком?

— Он умер. Очень давно.

Крид поднялся и подошёл к краю их лагеря. Вдали мерцали огни деревни, которую им предстояло посетить завтра.

— Или не умер, — добавил он задумчиво. — Может быть, просто скрылся очень глубоко.

Артур тоже встал и остановился рядом.

— Тогда разбуди его.

— Слишком поздно для этого.

— Почему? Ты же говорил, что у тебя есть время.

Крид усмехнулся — звук прозвучал горько.

— Время есть. Желания нет. Тот мальчик верил в добро, в возможность изменить мир. Я потратил века, доказывая ему, что он заблуждался.

— А если он был прав? — настаивал Артур. — Если ты просто избрал неверный путь?

— Тогда я величайший безумец в истории.

— Или величайшая трагедия.

Крид посмотрел на юношу с чем-то похожим на удивление.

— Откуда у тебя такая мудрость, мальчик? В твоём возрасте я помышлял только о славе и приключениях.

— Тяжёлые времена быстро взрослят, — ответил Артур. — А кроме того, у меня превосходный учитель.

— Превосходный? — рассмеялся Крид. — Я убийца и разрушитель.

— Ты также тот, кто обучает меня фехтованию, повествует об истории, объясняет устройство мира. Тот, кто никогда не поднял на меня руку, хотя я множество раз пытался тебя убить.

— Ты дитя. Твои попытки смехотворны.

— Для тебя, может быть. Но ты мог убить меня в первый же день. Почему не сделал этого?

Крид не ответил. Он стоял молча, созерцая ночное небо.

— Знаешь, что я думаю? — продолжал Артур. — Ты сохранил мне жизнь, потому что подсознательно ищешь не смерти, а искупления. Ты хочешь, чтобы кто-то остановил тебя не силой, а убеждением.

— Нелепость.

— Тогда почему мы до сих пор в Британии? Почему не отправились на континент завоёвывать новые земли?

— Потому что размышляю.

— О чём?

— О следующем шаге. Британия мертва, но это не принесло мне покоя. Возможно, дело не в масштабе разрушений, а в чём-то ином.

Артур ощутил проблеск надежды.

— Возможно, дело в том, что разрушение — ложный путь?

— Возможно, — неохотно согласился Крид. — Но какой тогда истинный?

— Не знаю. Но мы можем искать его сообща.

Крид повернулся к нему.

— Ты предлагаешь союз? Убийце твоего отца?

— Предлагаю шанс. Тебе — на искупление, мне — на понимание.

— И что ты получишь взамен?

— Возможность спасти тебя от самого себя. И, быть может, спасти мир от тебя.

Крид долго смотрел на юношу, словно различал в нём что-то неожиданное.

— Ты либо святой, либо безумец, — сказал он наконец.

— А ты либо демон, либо потерянная душа, — ответил Артур. — Но я готов поверить во второе, если ты дашь мне шанс.

— А если я разочарую тебя? Если окажется, что во мне действительно не осталось ничего человеческого?

— Тогда я исполню долг и попытаюсь убить тебя.

— Попытаешься? — усмехнулся Крид. — Ты ведь знаешь, что это невозможно.

— Знаю, — кивнул Артур. — Но попытаюсь.

Крид снова рассмеялся, но на этот раз смех прозвучал почти тепло.

— Упрямый мальчишка. Напоминаешь меня в молодости.

— Это хорошо или плохо?

— Не знаю. Время покажет.

Крид вернулся к костру и улёгся, укрывшись плащом.

— Спи, Артур. Завтра нас ждёт долгий день.

Крид уже сомкнул веки и безмолвствовал. Артур ещё долго сидел у костра, размышляя о странной беседе. Впервые за три месяца он почувствовал, что достучался до человека, сокрытого под маской бессмертного завоевателя.

Быть может, не всё потеряно. Быть может, в Криде действительно сохранилось что-то от того мальчика, которым он был когда-то. И быть может, этого достаточно для спасения.

Или для новой трагедии.

Артур подбросил в костёр последнюю ветку и тоже улёгся. Ему грезились странные сны — не кошмары, как обычно, а видения грядущего. Он видел себя взрослым, с мечом в