— Мы разберемся, — отозвался декан факультета Исследователей, — Оставь Лонкабль на меня. Я вернусь в Школу Магии и разузнаю, что происходит. Жаль Вермиллиона, он определенно знал, в чем тут дело…

Рассказывать эльфу, что старый хрыч жив, бодр и занят, я не собирался. Бытие определяет знание и сидящий возле меня разумный, полагающий меня своим другом, пока шел по старым рельсам, которые из себя представляли сплошную ложь. Что будет, когда он это примет полностью? Кем он станет? Кем он был? Увы, последствия есть всегда.

— Ладно, раз так, — медленно кивнул я, наблюдая за расползающимся по рубашке швом, — Тогда лучше действовать прямо сейчас. Рядом со мной, как видишь, небезопасно.

— Да, я вполне готов, — поморщился от зубной боли эльф, — Только не понимаю, чем ты хочешь заняться в Дестаде.

— Поищу одного осла, — ухмыльнулся я.

Это было ложью.

Как мне объяснил некий вселившийся в мой дом архимаг — старина Джо лихо дал маху. Мощь бога несчастий имеет два вектора. Когда её избыток, она творит свою джигурду именно от этого избытка, подчиняясь импульсам мысли владельца. Когда её недостаток — дичь начинает твориться сама по себе, произвольно, восполняя энергетический дисбаланс. То есть мне никак невозможно стать нормальным волшебником, пока сила Скарнера со мной — только если я овладею ей полностью, поставлю под контроль на божественном уровне. Что, разумеется, невозможно.

Поэтому мне надо ходить по Дестаде, излучая несчастья. Смертные будут страдать, смертные будут насыщать меня силой, и тогда всё вернется на круги своя. То есть, моя магия снова станет чудить, но зато дома прекратит биться посуда и гореть гоблины.

Назовём эту кампанию «Месть королевы Анны». Ну не называть же «Злобная мстя истеричной блондинки, запуганной местными». Так-то хоть звучит.

Приняв важные решения и порешав собственные морально-этические проблемочки, старина Джо вышел в люди, дабы быть с ними и жить их жизнью. Фонари тухли, шнурки развязывались, белье падало с веревок, мыши пробирались в подвалы, а он всё шёл и шёл, стараясь держаться подальше от кабаков и борделей. Велика Дестада и обильна, есть где в ней погулять и разгуляться, а уж для несчастий город буквально рай на Орзенвальде. Я даже в порту погулял, ибо корабли у нас конструкции сложные, там везде есть чему развязаться, лопнуть, упасть или подгнить, так что обойти стороной такую пажить я не имел права.

Хотя… народ в порту гулял совершенно неумеренно, радости там было полные штаны, так что, спустя три кружки пива в кабаке, который к концу этих кружек немножко загорелся, я узнал всю подноготную происходящего праздника. Оказалось — мэр повесился!

Не сам, конечно, помогли. Возмущенные крайне нелегкой ношей переносимых из особняка ящиков и сундуков, грузчики, нанятые в Дестаде, пустили гонца в город к знающим товарищам, а те, озлобленные непрестанными поборами и надзором за контрабандой, решили, что если мэр задумал отплыть с таким весомым багажом — то это однозначно не к добру. И, когда этот достойный дон вместе со своей племянницей грузился на личный корабль — взяли его на абордаж, чтобы поговорить с человеком по чесноку. Обнаружили золото, много. Чересчур много.

Настолько много, что под грузом общественной вины и собственного раскаяния мэр повесился прямо на мачте, откуда и радовал своим видом всю почтенную портовую публику чуть ли не весь день. Но это была фигня, а вот что нет — так это то, что теперь вся Дестада знала, за что их грабили и унижали. Бибронко, прижатый к стенке, не стал скрывать, что работал с магоненавистниками и нелюдьми, желавшими «освободиться» от ига волшебников. Теперь же ситуация в городе коренным образом менялась и вместо того, чтобы всем многосоттысячным хором ненавидеть одну маленькую Мойру Эпплблум, люди ненавидели нелюдей.

Надеюсь, что Эльдарин без проблем добрался до башни.

На территорию Каменных Псов я попал без малейшего труда, все члены банды были, как это называется, в говно. Меня обняли, поцеловали в щеку (троекратно) и, не обращая внимания на несчастья, посыпавшиеся после поцелуя как из порванного мешка, усадили за криво сколоченный из досок стол, наливая с такой горкой, что напилась даже грязь с соломой под этим столом. Банда праздновала выход из рабства.

— А тебя искали! — проревел, мучительно икая, один из бандюг, — Ну не тебя, Шмаровски, а твоего крутого братана, Баксана! Эх и злой мужик был! Четкий! Хамуну два зуба выбил, за то, что тот пернул в хате! Нельзя вонять при пацанах! Не по-пацански это!

— А кто искал, где искал? — тут же начал уточнять я, но увы, ответить мне не успели. Началось нашествие крыс из канализации, так что нам всем, кто был в сознании, пришлось срочно разбегаться.

Вот так я обнаружил себя праздношатающимся по вполне респектабельным районам портового мегаполиса, лишенным крова, еды, пива и компании. Выход, конечно же, был — тут неподалеку был большой комфортабельный дом, к которому у меня были ключи как от физических замков (припрятанные неподалеку), так и слова, отпирающие магические заклятия, так что оставалось только бродить, стараясь подмечать, насколько слабее стали излучаемые мной несчастья. В один момент, когда взбиравшаяся по деревянной стене дома мышь просто чихнула, свалившись вниз, я решил, что мой трудовой день закончен.

Можно было идти отдыхать.

К лавке Мойры я ответственно подкрался без свидетелей, проникнув через легко зачарованный забор на задний двор, а вот там меня уже ждал сюрприз — целый десяток оборванных, измазанных чернилами и пованивающих давно немытым телом лепреконов, жмущихся к стенам. Это была определенно не засада, существа выглядели совершенно деморализованными и подавленными.

— Здорово, щеглы! — решил подавить окончательно их я, появляясь с кинжалом в руках, — Вы чего это тут, а? А ну стоять!

— Сваровски! — чуть ли не хором узнали меня лепреконы, оживая один за другим, — Сваровски! Друг! Товарищ!! Брат!!! Спаси нас!!!

Знаете, какое чудо может совершить несколько лепешек, бочонок пива, доброе слово и участливое внимание слушающего? Очень большое. Но если к нему, под конец, добавить щепоточку сонного зелья и веревок для вязания по маленьким волшебным человечкам, то получится вообще здорово. Им, правда, не понравится обнаружить себя связанными, да еще и посреди логова волшебницы, которое, вроде как, было неприступным. Да и выспавшийся я, с улыбкой крутящий в руках волшебную палочку, тоже вызову определенные сомнения. Поначалу. Потом скажу:

— Давайте познакомимся еще раз! Меня зовут Джо! Я волшебник!

…и вот это вызовет