— К вам это к кому, парнишка? У меня, как ты видишь, бабы нет. Член, как говорится, суше горла, — оборотень вытер губы, а затем смачно набрав горлом слюну, харкнул прямо в камин.

Зашипели угли, выбрасывая в голубя клубы едкого дыма.

— Вкуснее будет, — оскалился Гостомор.

— Клавишев, — Милар вздохнул и приставил револьвер к колену неподвижного оборотня. — Ты знаешь, что мы в курсе о твоем положении старосты сообщества Ночников. В этом квартале ничего не происходит без твоего ведома и одобрения. Так что просто расскажи, где находится Астасья и мы оставим тебя наедине с твоим, — капитан глянул на камин и скривился. — ужином. И яйцами. Пока они у тебя есть.

Дуло револьвера оторвалось от колена и уставилось прямо в пах оборотню.

— Отрастут, Плащ, — может засмеялся, а может закашлялся оборотень.

— А здесь пули необычные, Гостомор. Так что может в евнухи запишешься, — парировал Милар.

— Блефуешь? — нахмурился Клавишев и, поиграв пару мгновений в гляделки с Миларом, признал свое поражение подняв наполовину полную бутылку. — Ладно, уболтал. Но не думаю, что ваш колдун умеет с дерьмом разговаривать.

Теперь пришел черед Милара нахмуриться.

— Инга привела её к нам сразу после полнолуния, — все тем же тоном, не выражающим никаких эмоций кроме насмешки и самоуверенности, продолжил Гостомор. — Крыша в такие дни еще набекрень. Так что после того, как молодые весь день посещали её уже не такие узкие отверстия, шлюху сожрали. Не специально, конечно. Но мясо еще молодое. Свежее. Котелок окончательно и зазвенел. Тем более бесплатн…

Договорить он не смог. Урский, тенью переместившись к дивану, быстрее, чем успел среагировать даже глаз Алькадского охотника, одним единственным ударом напрочь снес нижнюю челюсть оборотня.

На пол посыпались острые клыки. Кровавое облако прыснуло под потолок. А раздробленные кости рухнули в бесформенный мешок из кожи и шерсти-бороды.

Но не было ни вскрика, ни стона боли. Только рычащий гогот и хруст. Хруст встающих на место суставов, треск раздираемых десен, из которых прямо на глазах лезли новые клыки, а затем и неприятный стук срастающихся костей.

Не прошло и половины минуты, как полностью разрушенная челюсть Гостомора приобрела прежний, здоровый вид.

Он щелкнул ей и улыбнулся.

— Амрондский боевой раб? — просвистел оборотень, заливаясь виски. — Как тебе их чай? Понравился?

Урский замахнулся еще раз, но ему на плечо положил ладонь Эрнсон и напарники молча отошли назад.

— Слышал, что чтобы сделать из человека боевого раба, Армондцы месяцами поют их особенным чаем, — Гостомора словно больше волновала поднятая им тема, нежели визит Второй Канцелярии или тот факт, что они убили Астасью. — Боль невыносимая. Такая, что большинство теряют рассудок. А кто не теряет, того бросают в яму ко всяким тварям, чтобы те бились на смерть. А когда рабы устают до состояния беспамятства, то их насилуют. Дерут в жопу вожди и приближенные. Мол деликатес. Никогда не понимал эту страсть Армондцев к мужским задницам. Хотя, учитывая какие у них страшные бабы, то…

Сверкнула сабля Милара и по полу разлилось виски. Отсеченная ладонь Гостомора покатилась в сторону, но оборотень тут же прижал её собственной ногой. Затем поднял, приложил к культе и прямо на глазах Арда волокна мышц, кости, вены и артерии, а затем и кожа начали срастаться воедино. Зашевелились пальцы…

Спящие Духи.

Арди не хотел представлять на что была похожа война Эктаса и Галеса, но её отголоски пугали до сих пор.

— Ты знаешь, что значат мои татуировки, блохастый, — впервые за вечер, произнес Александр.

— Знаю, — кивнул Гостомор. — Немало ты отправил моих братьев и сестер на тропы Спящих Духов, Александр Медвежья Лапа. Мне вот только интересно, сколько Армондцев заходили в твою пещеру и насколько она теперь глубока.

— Как только ты окажешься для нас бесполезен, то спросишь у первых же попытавшихся, — тоном, напоминающим клекот готово к извержению вулкана, ответил Урский. — Если встретишься с ними у Вечных Ангелов.

Гостомор снова издал этот непонятный звук, похожий одновременно на смех, рычание и кашель. Будто изнутри него наружу рвалось нечто совсем чуждое этому миру, но пока еще неспособное порвать собственный кокон из человеческой плоти.

Арди же понял, что зря подумал, что узнал историю Урского. Он, судя по всему, не знал даже малой толики предыстории собственного коллеги. Единственное, в чем он все сильнее убеждался с каждым новым месяцем службы — во Второй Канцелярии служили люди и Первородные с далеко не самыми простыми судьбами.

Что, наверное, объясняло и его, Ардана, присутствие в Черном Доме.

— Ард, — позвал Милар.

Уши оборотня слегка шевельнулись, но на лице не дрогнул ни единый мускул.

— Что?

— Он врет? — капитан указал саблей на Гостомора, разминавшего приросшую обратно кисть.

Арди прислушался к ритму сердца оборотня и едва смог тот расслышать. Настолько сердце Клавишева билось мерно и спокойно. Тому было плевать. А еще он не испытывал страха. Ни перед Второй Канцелярией, ни перед чем-либо другим.

Научная литература не обманула…

— Я не знаю, Милар, — честно признался Ардан. — По звуку сердца ничего не скажешь и…

— Полукровка матабар, — внезапно произнес Гостомор тоном, похожим на заинтересованность. — Слышал о тебе. Говорят, ты взорвал склад. А еще пустил влажную сперва барону, а затем Великому Князю. Да… точно. Ард Эгобар, правнук Арора, да будет его имя забыто, — и оборотень снова смачно сплюнул на пол. — Улица о тебе уже шепчет.

— И если ты не хочешь, чтобы улица прошептала, — Милар снова поднял револьвер. — что этой ночью далеко не быстрой смертью погиб Гостомор Клавишев, то расскажешь нам все, что знаешь.

— А я уже рассказал, Плащ, — говоря, оборотень не сводил взгляда с Арда. — Могу имена тех молодых тебе назвать. Я их предупреждал, чтобы они её трахали сколько угодно, но не жрали. Не послушались. Ну пускай теперь сдохнут. Мне похер. Назвать?

Милар, не отводя дула от паха Гостомора, кивнул Эрносону. Дин вытащил из кармана блокнот с карандашом и протянул Клавишеву.

— Напиши.

— Написать? — переспросил Гостомор с прежней насмешкой. — Насрать могу. Хоть в тетрадь твою. Хоть в ладошки, если подставите. Как раз хотел нужду справить, а тут вы. Такая удача, аж обалдеть и…

Его клыки заскрипели о дуло револьвера, вошедшее прямо в глотку. Гостомор отодвинулся