— Конклав хочет, чтобы вы сложили свои полномочия дознавателя Второй Канцелярии, — продолжил дворф. — и публично признали себя в качестве Вождя Алькадских Племен и наследника крови и истории народа Матабар. После чего поклялись в верности Конклаву и его устремлением. В таком случае ваш статус Вождя будет нами признан, а положение, простите за прямоту, парии будет снято.

Арди мысленно улыбнулся тому, что услышал. Удивительная ирония. И Конклав и, в свое время, Император хотели воспользоваться родословной Арда. Каждый в своих целях, но в равной степени направленных на Первородных.

— Вы, кажется, упоминали что-то про «противный случай», — напомнил Арди.

— Разумеется, — кивнул Багдбаг. — Если вы откажетесь от выдвинутых условий, то вам не просто на словах не будут рады в нашем районе. Конклав подвергнет вас остракизму. И тогда вам будет заказан путь во все места, организации, лавки, магазины — везде, где есть влияние Конклава. А оно, юноша, весьма велико.

Арди посмотрел на лежавшее рядом с ним письмо матушки.

— А как же тот нюанс, что я не являюсь чистокровным матабар?

— Вопрос оскверненности вашей крови так же будет обсужден на совете вождей Конклава, — кивнул Багдбаг, полностью уверившись в том, что был в своем праве. — Но он не столь противоречив, как ваша служба в Черном Доме, которую вы сами и упомянули. Вам потребуется просто отречься, на словах и легально, от вашей человеческой крови и всего, что ей присуще. Стандартная процедура. Наши юристы быстро подготовят все необходимые бумаги.

Багдбаг сидел в позе и с выражением лица того, кто только что завоевал половину западного материка. А может и весь. Он буквально лучился самодовольством, какой-то несусветной бахвалистостью, весомой бравадой и оттого — глупостью.

Нет, посыльный Конклава не был дураком. Он просто… слишком верил в то, что никто, в здравом уме, не станет отказываться от такого предложения.

Полукровки, Аркар бы подтвердил, всегда чужие. Для одних они нелюди, а для других — наоборот, люди. И стать своим хоть где-то, чтобы хоть кто-то не тыкал пальцем не шептался за спиной, это дорого стоит.

Вот только…

Может быть, Ард себе льстил, может выдавал желаемое за действительно, но он уже стал своим. Для рыжеволосой певицы. Для курящего, как паровоз, дознавателя. Для самовлюбленного, не умеющего общаться с людьми, гения с добрым сердцем и руками, покрытыми кровью врагов его родины. И для тех, кто жил в Дельпасе.

Ард уже какое-то время, пусть и недолго, не задавался вопросом «кто я». Потому что понял, в тот момент, когда около кладбищенской ограды держал посмертное письмо Эдварда Аверского, что ему нет нужды искать ответа на этот вопрос. Потому что, по правде, он хотел ответить на него не для себя. А для других. Чтобы другие смогли опознать в нем кого-то. А сам он… просто Ард Эгобар.

Чей-то друг. Чей-то сын. Чей-то жених.

Большего ему не требовалось.

Да и признаться, того, что уже имелось, оказалось так много, что прежде Ард и желать столько не мог. Возвращаться в дом, где его всегда ждали вне зависимости от любых обстоятельств. Улыбаться верному другу, который не отвернется и не покажет спину при первой же сложной и неудобной ситуации. И заниматься делом, которое дело мир чуть лучше.

Чего еще мог желать охотник?

— Я, разумеется, приду в указанное время и указанное место, — ответил Ардан, забирая у дворфа карточку с адресом.

— Вот и замечательно, тогда я сегодня же скажу юристам готовить…

Ардан поднял ладонь в типично «Аверской» манере и Багдбаг замолчал.

— Пожалуйста, не утруждайте попусту ваших юристов, господин поверенный, — попросил Арди. — У меня нет ни малейшего желания принимать какие-либо условия вашего Конклава.

— Но…

— Но, в равной степени, я не испытываю к вашей организации никакого негатива, — не обращая внимания на дворфа, продолжил Арди. — Так что я сделаю Конклаву встречное, взаимовыгодное предложение. Согласитесь вы или нет — уже ваше дело.

Багдбаг подобрался, как кот перед прыжком.

— Это ваш единственный шанс быть признанным, юноша и…

— Пожалуйста, господин поверенный, не называйте меня юношей, — спокойным тоном, попросил Ардан. — Так, обычно, говорят те, куда знают куда больше меня и разбираются в нюансах, о которых я понятия не имею. Из их уст это слово звучит резонно.

— Да вы…

— Да. Я, — снова, безо всяких лишних эмоций, прервал Ард. — Последнее, что я вам скажу, господин поверенный. Я понимаю, что вы лишь транслируете то, к чему привыкли верить с детства, но… — Ардан сложил письмо и убрал то во внутренний карман пиджака. — В следующий раз, когда вы захотите мне угрожать или предлагать отказаться от семьи и дед… прадедушки, которые меня вырастили и выходили, то, пожалуйста, очень вас прошу, вспомните, что происходило с теми, кто вызывал на себя гнев Арора Эгобара. Потому что, клянусь путями Спящих Духов, я действительно сдерживаюсь, чтобы не проверить, что окажется сильнее. Мой Взгляд Ведьмы или же ваш защитный артефакт, который вы так старательно выдаете за часы.

Багдбаг так сильно отшатнулся назад, что едва было не упал со стула. Его вовремя подхватил перегнувшийся через столешницу Аркар. С клыкастой, насмехающейся улыбкой, он вернул дворфа обратно на место.

— Такой вот у меня арендатор, Багдбаг, — Аркар похлопал дворфа по плечу, будто хотел стряхнуть пыль. — Других не держим.

Немного бледный и от того злой (разозленный осознанием собственного приступа страха) дворф смело посмотрел в глаза Арду. Будто принимал брошенный вызов, но… Ардан держал себя, и свой Взгляд Ведьмы, в руках.

— Попробуйте, господин Эгобар, - фамилию он сказал так, будто сплюнул. — Или вы слишком поверили в свои силы после того фарса с Иолаем Агровым? Или, может, вы полагаете, что в Конклаве нет Эан’Хане для которых вы не более, чем зазнавшийся щенок?

— Уверен, они есть, — серьезным тоном, согласился Ардан.

Только полный дурак счел бы Конклав безобидным и беззубым созданием. Нет, даже сомневаться не стоило в том, организация, объединявшая Первородных Империи, имела связи с некоторыми Эан’Хане. А может и действительно — кто-то из них напрямую работал на Конклав.

— Мы протягиваем вам руку помощи, господин Эгобар, — Багдбаг достал платок и вытер им вспотевшее лицо. — Предлагаем вам возможность скинуть с себя ошейник Агровых. А вы, как бешенный пес,