— Я помню, господин маг, — Милар постучал себя пальцем по виску. — Так что продолжай излагать.

— А… ну да… хорошо, — немного стушевался Арди. — Сидхе Пылающего Рассвета слишком силен, ну или его Лей-поле слишком плотное, чтобы находиться в Метрополии. Так что иллюзия, Милар отпадает. И, скорее всего…

Капитан поперхнулся и так сильно дернул рулевым колесом, что они едва было не вылетели на мостовую. Вернув старенький «Деркс» в прежнее русло, Милар, бледнея, повернулся к Арду.

— Он… вселился в тело Анвара Ригланова? Как та Плакальщица вселилась в доспех?

Ардан закрыл записную книжку и коротко кивнул.

— Это единственное объяснение произошедшего.

Капитан выругался. Грязно. Но забавно. Упомянул любовные связи ослов со всеми, кто когда-либо проводил какие-либо исследования в области демонологии. Или с их предками. Арди не очень понял пару слов из сленга.

— … и тех, кто это все финансировал, — закончил гневную тираду Милар.

— Любой биологический организм обладает собственным зарядом Лей, а следовательно, и Лей-полем, — продолжил Ардан. — К примеру у незвездной науки есть предположение, что если бы не Лей, то физические возможности даже человеческой расы оказались бы куда ниже.

— В плане?

— В том плане, Милар, что ты бы не пережил то падение из окна, когда взорвалась Бездомная рядом с квартирой Аллы-Лизы.

Глаза Милара расширились. Но не от осознания очередного парадокса Звездной науки, а той маленькой детали, которую они тогда проморгали.

— Она ведь уже несколько недель там жила… Та змеиная тварь…

— Да, — кивнул Ардан. — Только я тогда не предал этому значения, потому что это был не совсем демон, и она лишь скопировала физический облик, а не вселилась никуда.

— И ты полагаешь, господин маг, что это тоже был один из экспериментов Кукловодов? — подхватил мысль Милар. — Из все той же области?

— Скорее продукт этих экспериментов, — подтвердил догадку Арди. — И если сложить все вместе, то получается…

— Они ищут способ позволить могущественному демону находиться среди нас, а для этого…

— Для этого они экспериментируют с одержимостью.

Милар хлопнул по рулю, едва не попав по клаксону.

— Но это ведь просто сказки, господин маг! Старые, жуткие сказки из времен еще даже до Галесса! Прямиком из легенд о Старых Богах и доисторических временах!

— С тобой не согласится Святая Инквизиция…

— Она осталась только в Энарио, — перебил Милар и тут же осекся. — Куда отправили отряд сержанта Мендеры, из-за чего появились Мертвые Земли. А еще…

— А еще сержант Мендера и его люди были связаны с Пламенем Сидхе, которое уже фигурировало в деле Кукловодов.

Милар снова выругался. На этот раз коротко и лаконично.

— А это вообще возможно, господин маг? Одержимость?

— Звездная наука не знает ответа на этот вопрос, — честно ответил Ардан. — Может быть знают Темные Эан’Хане, но тот свиток, что я прочел в библиотеке Атта’нха об одержимости не рассказывал.

— А о чем рассказывал?

Ардан ответил не сразу.

— Ты не захочешь знать…

— Справедливо… но если ты прав и Сидхе Пылающего Рассвета действительно вселился в… — Милар снова замолчал и снова ударил по рулю. — Проклятье! Скорее всего именно так он и смог втереться в доверие к Паукам. Вряд ли это вселение так просто, как звучит на словах. Но любые повреждения он мог выдать за поврежденные Звезды, что только добавило реалистичности легенде. Вот ведь дерьмо…

Они на какое-то время замолчали. За бортом « Деркс’а» вновь сменился пейзаж. На сей раз уже небоскребы стали постепенно уступать место широким, протяженным заборам. Но не таким простеньким, как в порту, а массивным, тяжелым, кирпичным сооружением, пусть и не с неизменной колючей проволокой.

Широкие стальные ворота, через которые постоянно проезжали груженные грузовики. В отличии от порта, они везли, в основном, материалы переработки или изделия. Хотя примерно половину груза составляло топливо. Насколько Арди знал от Бажена, городская управа не выдавала разрешение фабричному району на строительство газопровода и хранилища, как, собственно, и топливопровода с аналогичными хранилищами. Обосновывала это тем, что фабрики продолжают строиться, а город расти и, возможно, впоследствии фабрики перенесут и на их месте появятся жилые районы, так что придется все переделывать.

Баден же утверждал, что компании грузоперевозок, которые нанимали фабрики, имеют слишком «длинные» руки в городской управе.

Миновав несколько промышленных зон, вперемешку с блошиными рынками (на нескольких из них Арди бывал и не раз — покупал одежду, обувь и различные поддержанные инструменты для Звездной науки) они, наконец, въехали в район Тендари.

Дома вокруг, в отличии от Нового Города, не просто уменьшились в размерах. Словно сжимаясь, они укорачивались до трех, максимум четырех этажей. Выглядели понуро и скромно. Кирпичная кладка, лишенная всякой облицовки или украшений. Тротуары нагло щеголяли разбитой брусчаткой на манер хулигана, хвастающегося синяками и кровоточащей, после драки, губой.

Проезжая часть вместо асфальта бухтела под колесами ухабами и колдобинами. И сколько бы Милар не старался их объезжать, но то и дело налетал на небольшие ямы, спрятавшиеся под лужами грязи.

Капитан ругался и ехал дальше.

А дальше, чем глубже они забирались в район Тендари, тем темнее становилось и без того мрачное небо. А еще воздух, несмотря на закрытые окна в салоне, пах углем, грязью, газом и чем-то, сродни бензину. Так пахла нефть, смешанная с парами дизеля.

Арди хорошо помнил этот запах. Успел им пропитаться в прошлый свой визит, когда вместе с Аркаром им довелось посетить заведение Красной Госпожи. И, что-то подсказывало Арду, что визит придется повторить…

Они вышли на улицу и, несмотря на ранний вечер (который даже в сумеречный наряд еще одеться не успел из-за того, что период светлых летних ночей Метрополии пусть уже и подходил к концу, но пока еще не закончился), тротуар и проезжая часть погрузились в легкую, осеннюю мглу, когда над головой еще недостаточно темно, чтобы начали зажигаться фонари, но разум уже отказывается воспринимать время суток, как светлое.

Прокашлявшись, Ардан вытер лицо и посмотрел на небо. То тонуло под густыми мазками безучастных труб многочисленных заводов и фабрик. Сотнями кистей художника индустриальной эпохи, те щедро окрашивали высокую лазурь во всевозможные оттенки серого и черного, превращая пространство над головой прохожих в точную копию разлитых под их ногами луж