отделяющих фойе от зрительного зала, были облицованы темно-синей керамикой с элементами позолоты. По словам Сухановой, этот образ, сочетающий глубокий синий цвет с золотыми блестками, был ею почерпнут из стандартных советских чайников, производившихся в Узбекистане — в них преобладал фоновый ультрамарин с золотистой графикой. Довольный работой архитектора, Рашидов поинтересовался, чем он может наградить ее, и Суханова попросила… триста грамм золота. Рашидов удивился просьбе, но после разъяснений отдал распоряжение выделить на отделку керамики необходимое количество драгоценного металла.
Банкетный зал. Нач. 1980-х
На этом и без того насыщенном декоративном фоне размещались монументальные произведения: три флорентийские мозаики, выполненные в вестибюле Абдумаликом Бухарбаевым («Дружба народов», «Праздник» и «Цветущий край»), и керамические панно Александра Кедрина на стенах буфета и банкетного зала. Кедринская композиция «Гулинаф», символизировавшая весну, была исполнена в изумрудно-зеленых тонах, а «Гуличах», изображавшая осень, имела красно-терракотовые оттенки. В украшении внутренних пространств также принимали участие народные мастера Х. Джалилов, А. Ильхомов, К. Хайдаров, Д. Файзуллаев и руководимые ими бригады. Зал президиума был украшен гобеленом, исполненным по эскизу Баходыра Джалалова; на нем представала счастливая ячейка общества — мужчина, женщина, двое детей — на фоне греческой Венеры, геометрических фигур, огненных обручей, а также символов познания (книги, космонавт, звезды). Через гобелен проходила надпись, напоминавшая первомайский лозунг: «Слава человеку-творцу, его созидательной деятельности во имя мира и прогресса!»
Зал президиума. Нач. 1980-х
ЗРИТЕЛЬНЫЙ ЗАЛ
По признанию Сухановой, именно это пространство представляет ее как полноценного автора: «Зал — это мое любимое детище, он вообще полностью современным получился. Просто меня оставили в покое с этим залом». Зал был вписан в квадрат со стороной 63 метра. Главной задачей архитектора было найти такую конфигурацию зрительного плана, при которой 4000 зрителей могли бы оказаться в наибольшей близости к сцене, именно поэтому было выбрано решение разместить значительную их часть в ложах и на балконе, которые нависали над половиной амфитеатра. Сцена получилась широкой (около 500 кв. метров) и могла соперничать с алма-атинской.
Зрительный зал. Нач. 1980-х
Среди технических проблем, которые пришлось решать архитекторам, особое место занимала акустика. Ее специально просчитывали вместе со специалистами Ленинградского филиала Гипрокино под руководством Е. Галкина, для этого специально соорудили рабочий акустический макет зала. Основную роль в равномерном распределении звука играла система трансформируемых деревянных элементов, установленных над сценой. Задача стояла триединая: с одной стороны, нужно было создать систему звукоусиления для общественных мероприятий, с другой — для эстрадных концертов, использующих электронные инструменты и микрофоны, с третьей — акустику филармонического зала с естественным звучанием классических инструментов. После тестов инженеры подтвердили: «Нам удалось создать акустическую раковину, которая одновременно выполняет функцию подвижного портала сцены и, трансформируясь, образует малую сцену для симфонического оркестра. Акустические замеры оправдали все наши ожидания, звучание во всех режимах отвечает мировым стандартам»[569].
Как и потолок фойе, плафон зала был оформлен объемными элементами из гипса, но в зале они сочетали декоративную роль с функциональной: во-первых, способствовали рассеиванию звука и лучшей акустике; во-вторых, укрывали освещавшие сцену прожекторы. Форма этих элементов была, по словам Сухановой, навеяна коническими наконечниками узбекских карнаев (та же тема ритмической игры карнаев была многократно обыграна живописцами Узбекистана, от Александра Волкова до Джавлона Умарбекова). Плоскости между выступающими полуконусами были обыграны изображением стрельчатой арки, ставшим декоративным и необязательным довеском к игре конических объемов-светильников. Из других архитектурных элементов зала следует отметить необычную пластику стен, облицованных разнообразными гипсовыми элементами с индустриальной эстетикой (эта почти барочная избыточность также способствовала рассеиванию звука) и специальное несгораемое покрытие пола, сделанное из материала красного цвета, заказанного в Дании.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ
Дворец открыли в 1981 году, но его эксплуатация интенсивностью не отличалась. Поскольку ежедневно впускать сюда людей с улицы не предполагалось, киноконцертный зал никогда не использовался как обычный кинотеатр. В 1980-е годы здесь проходили съезды, правительственные концерты и другие официальные мероприятия, но случались они нечасто. Такая практика была характерна для советской жизни: например, в таком же неспешном ритме эксплуатировался зал «Октябрьский» в Ленинграде[570]. Церемонии открытия и закрытия Ташкентского международного кинофестиваля проводились лишь раз в два года — а в 1988 году фестиваль прошел в последний раз. Проводить филармонические концерты в зале на 4000 человек, не имело смысла из-за их низкой посещаемости, а гастроли известных звезд и театральных трупп случались крайне редко. Поэтому сооружение, внешне походившее на крепость, большей частью пустовало, оставаясь своеобразным памятником застою с оторванностью его слов от реалий и несоответствием политических декораций социальным процессам.
Говоря о городских константах, итальянский архитектор Альдо Росси на примере Палаццо делла Раджоне в Падуе отметил существование зданий, чья роль в городском пространстве оставалась неизменной, несмотря на радикальные перемены в функциональном использовании[571]. Подобная метаморфоза случилась с Дворцом дружбы народов после провозглашения независимости Узбекистана. Внезапно выяснилось, что несмотря на все усилия предыдущих десятилетий по строительству Ташкента как «столицы советского Востока», в республике не оказалось зданий, приспособленных для дипломатических приемов, политических встреч и переговоров. Эту функцию временно взял на себя гигантский Дворец, чье убранство и масштаб, очевидно, производили большее впечатление на новых политических партнеров Узбекистана, нежели любое другое сооружение столицы. Здесь руководители нескольких бывших советских республик в 1992 году подписали Договор о коллективной безопасности, в 1993-м — прошли заседание Всемирного экономического форума, семинар СБСЕ и встреча президентов стран Центральной Азии, в 1993–1994 гг. — состоялись двусторонние переговоры президента Узбекистана с президентами Турции, Франции, Таджикистана и Белоруссии. Однако после возведения правительственной резиденции в Дурмени и административного корпуса на территории бывшего здания ЦК КП Узбекистана{3} Дворец в качестве места для переговоров больше не использовали. С 1995 года здесь все чаще организовывали эстрадные концерты — и по сей день эта функция в использовании Дворца остается основной.
Площадь дружбы народов. 1984
КРИТИКА
Отражение Дворца дружбы народов в зеркале архитектурной критики также является частью биографии здания. Здесь столкнулись два противоположных восприятия: апологетов и критиков, между которыми существовал спектр половинчатых суждений. Официальная оценка была исключительно позитивной, но не однородной. Комплименты в основном касались использования в декоре дворца элементов, ассоциировавшихся со среднеазиатской или — шире — «восточной» традицией. А. Азимов, например, писал: «Во внешнем облике киноконцертного зала использованы прогрессивные традиции восточного зодчества. Так, здание по периметру окружено панджарой — замкнутой решеткой, которая связывает интерьер с окружающей зеленой средой. <…> По периметру здания расположены
