Рассчитавшись с извозчиком, тот взял в двойном размере – за поездку в сложных погодных условиях, я двинулся на поиски нужного дома.

Оказалось, если внимательно вглядываться в подвижные клубы, то они начинали выдавать некоторые тайны окружающего мира. Откуда-то сверху к моему плечу склонилась ветвь дерева, кажется, ивы. С длинных узких листьев стекали мелкие капли. В десятке метров от меня (а может, в тридцати – туман начисто отменял привычные представления о пространстве), угадывались очертания большого здания. Было безлюдно и тихо. Похрустывая мокрым песком, я направился к дому по угадываемой под ногами дорожке. Прошёл мимо фонарного столба. Вероятно, по причине сильного тумана, фонарь был зажжён – бледно-голубой подрагивающий шар свисал над невидимой дорогой диковинным цветком. Справа темнели узоры невысокой ограды. На ходу я провёл зонтиком по чугунным прутьям и извлёк из них обрывок унылой, однообразной мелодии.

Дом вблизи оказался таким же серым и мрачным, как и на расстоянии. Табличка – «ул. Сонная Л., д. 13/11». Извозчик честно заслужил двойную оплату – в этаком киселе привёз именно туда, куда требовалось. Немного побродив вдоль длинного здания, я нашёл нужную парадную. Входная дверь не заперта, никаких привратников, консьержей и тому подобного в маленьком замызганном холле, разумеется, не оказалось.

По узкой тёмной лестнице я добрался до четвёртого этажа, никого не повстречав. Хотя кое-где за дверями слышались звуки: детский плач, крики, кошачье мяуканье. По крайней мере, успокаивало то, что дом жилой.

Вот и нужная дверь – ни звонка, ни таблички. Хоть номер имеется – нацарапанные на закопчённой стене цифры – 33. А сама дверь солидная, крепкая и явно недешёвая. Хорошо живут невербухские ведьмы – видать нет недостатка в клиентах.

Я негромко постучал в тиснёную чёрную кожу. Подождал, постучал сильнее. Безрезультатно. Взялся за ручку и потянул дверь на себя – она беззвучно отворилась, и я шагнул в темноту за ней. В передней оказалось не так уж и темно, просто глаза никак не могли привыкнуть… Но если внимательно вглядеться в белёсые клубы, то можно увидеть деревья, горящий фонарь и даже невысокую ограду.

Постойте! Я развернулся и тупо уставился на дверь парадной, в которую, как мне казалось, вошёл несколькими минутами ранее. Это что же получается, никуда я не поднимался, а просто задремал на ступеньках крыльца? И весь путь наверх мне приснился? Это уже ни в какие ворота!..

Я решительно распахнул двери, пересёк грязный холл и стал подниматься на четвёртый этаж.

Я шагал по щербатым ступеням, прислушиваясь к звукам за стенами квартир: где-то далеко выла собака, чуть ближе самозабвенно и безжалостно терзали скрипку. На одной из площадок пахло лекарствами, и за дверью плакала навзрыд какая-то женщина. На следующей площадке я услышал глухие шлепки – как будто молотком стучали по чему-то мягкому, надеюсь, делали отбивные. Я поднимался всё выше и выше.

Кто-то громко, с надрывом закашлялся прямо у меня над ухом, я резко остановился и огляделся. В маленькое окно под самым потолком просачивался скудный свет. Помещение, где я оказался, было довольно просторным, но до крайности захламлённым. Повсюду громоздилась поломанная мебель, на полу стояли кадки с засохшими растениями, валялись тюки и свёртки. Лестница тут заканчивалась. Выше, похоже, была только крыша.

Я прошёл в глубь помещения, наступая на детские игрушки и грязное тряпьё, уселся в страшно пыльное кресло с одним подлокотником и задумчиво уставился в серое оконце.

Сколько я так сидел, не могу сказать. Наконец, в оцепеневший мозг проникла здравая мысль – а что, собственно, я здесь делаю? Я же шёл к ведьме! А-а, вот в чём дело! Да, хорошо знает своё дело Хрётова дочь!

Я вернулся на лестницу и стал спускаться – дверь с номером 33, если не ошибаюсь, должна находиться на четвёртом этаже. Я быстро шагал, уже не прислушиваясь ни к каким звукам. Да и тихо было теперь на площадках – мне стало даже как-то не по себе. Я прибавил ходу. Я почти бежал, перепрыгивая через ступеньку, а то и две. Вдруг перепрыгивать стало небезопасно – ступени укрыл густой туман, я поневоле замедлил шаг. Потянуло сыростью и йодом. Дохнувший ветер открыл передо мной тёмное пространство – у ног плескались волны. Я обессиленно уселся на каменные ступеньки. Ну да, это спуск к воде. На Заливной стороне с набережной действительно можно подойти прямо к морю – лестницы постоянно подтапливает.

Я покрутил головой – и чуть не закричал – буквально на расстоянии вытянутой руки на меня свирепо скалилась морда хищного зверя – пасть разинута, глаза зло прищурены – вот-вот бросится! И тут же я с облегчением сообразил, что это всего лишь бронзовая статуя. На набережных у нас то тут то там попадаются металлические или каменные зверушки.

Ещё не отойдя от потрясения, я полушутя хлопнул хищника по зеленоватому лбу зонтиком… И тут ступени вывернулись из-под меня, я перекувырнулся через голову, правда, как-то криво, не очень эффектно, как мне показалось. И едва не шлёпнулся на пол в полутёмной передней. Но тут же выправился и, приосанившись, огляделся. Проход в квартиру перегораживала тучная баба в каких-то серых шалях и зелёном чепце, из-под которого выбивались седые пряди. Она держалась обеими руками за лоб и ошарашенно хватала ртом воздух. В глазах, уставившихся на меня, читались неподдельные изумление и ужас.

И тут же весь морок как рукой сняло! Так вот почему Фициус дал её адрес – потом бы от неё вызнал подробности моих мытарств на лестницах дома и его окрестностях. И стал бы их пересказывать нашим общим знакомым в «Болоте», добавляя от себя всё более фантастические подробности. Вот вурдалачье рыло! А путь к тётеньке был мне явно заказан. Но теперь я пришёл в самое что ни на есть боевое расположение духа и намеревался ковать железо, пока горячо.

– Это ты так гостей встречаешь?! А, (я заглянул в бумажку Фициуса) Гердулия? Карга ты косоротая! – заорал я, и принялся угрожающе размахивать зонтиком перед носом ведьмы.

Её реакция, признаюсь, стала для меня неожиданной – старуха повалилась мне в ноги и завыла в голос – ой, не губи, мол,