– Теперь, мой друг, нам нужно собраться с мыслями и продумать последующие действия.

Я чувствовал себя настоящим детективом, словно попал в герои бульварного романчика о бандитах и сыщиках.

Мы с Бивусом вновь уселись на ставшую нам родной скамью. Похоже, она ни в какую не хотела нас отпускать. Остужая нам разгорячённые лица, с Залива дунул ветер. Мне под ноги швырнуло какую-то ярко размалёванную бумажку. Я прижал её к земле зонтом и поднял. Это была афиша.

– Может, нам стоит обратиться в полицию? Я могу ещё раз туда сходить.

Похоже, Бивус уже приступил к выполнению озвученного мной плана – стал продумывать последующие действия.

– Не уверен, что это хорошая идея. Ты, конечно, можешь подать заявление на мошенников, которые выдали себя за полицейских и забрали чек. Но в то, что они похитили Якива Нальчича, – я покачал головой, – детективы не поверят. Они же при тебе разговаривали с его секретарём. Мы только потеряем время.

– Так что же нам… – снова завёл шарманку Бивус, но я его прервал.

– Погляди, какая красочная афишка! Цирк тут у нас. Кто этот Ёксама Чудовёрт? У меня такое чувство, будто я о нём уже слышал или читал.

Мой друг впился глазами в бумагу и вдруг хлопнул себя по лбу.

– Точно! Якив нам в пятницу все уши прожужжал про этот цирк. Он же сам всякими такими фокусами увлекается. Я имею в виду Якива. Помнишь, он в прошлом году в «Болоте» изображал факира? Пытался плеваться огнём и чуть не устроил пожар. Прямо на сцене надрался, как последний пожарник… э… сапожник.

– Нет. Хотя, возможно, что-то припоминаю…

– Да ведь он занимается всем этим. Ну, то есть, привозит циркачей в Невербух, организует им гастроли. Цирковой антрепренёр, одним словом. Это у него не то развлечение, не то предприятие такое.

– И? – я пока не очень понимал, куда клонит Бивус.

– Так вот. Якив привёз этого Чудовёрта из каких-то глухих чащоб, чуть ли не из самой Древни.

Я ещё раз пробежал глазами по афише.

– Так, у них в это воскресенье было заключительное представление. Да, мне определённо кто-то о них говорил. Предлагали сходить. Не то Зюв, не то Мелисса…

– Да все об этом только и говорили последние два месяца – об их чудесах и чарах.

– Я, знаешь, не очень увлекаюсь такого рода зрелищами. Предпочитаю что-нибудь более интеллектуальное, бодрящее. Гонки на заврах, например. Или бои василисков – ну, в общем, где можно делать ставки.

– Послушай! – шёпотом воскликнул Бивус, – ты вот сказал, что кто-то мог сыграть Якива в понедельник утром. Ну, артист загримированный. Так я только сейчас сообразил – те двое полицейских явно тоже были загримированы. Уж очень неестественно их лица выглядели. Да! Они показались мне очень странными личностями. Бледные как смерть, какие-то скособоченные, дёрганые. Голоса дребезжат. Я ещё подумал – что у них там в полиции творится? Нормальных кадров не хватает, берут кого попало. Так может, это и были цирковые артисты Ёксамы?! Из Древни. Там, говорят, и не такие чудища водятся.

Я снял шляпу, чтобы вытереть платком не только лоб, но и волосы. И хлопнул Бивуса котелком по колену.

– Ты чертовски прав, старина! Без циркачей не обошлось. Если я что-то знаю о Якиве, так это то, что он точно не мог не обмыть окончание гастролей, как следует. И, вероятно, в кругу этих самых циркачей. Чтобы, как это он говорит, быть поближе к народу.

Мы вновь поднялись с гостеприимной скамейки, на сей раз окончательно с ней распростившись.

– Бивус Крумчик, ты вот что сделай, дружище! Отправляйся-ка в контору Нальчича. Или к нему домой. В общем, разыщи его секретаря и расспроси о делах Якива с цирком этого, как его там, Ёксамы. И что Якив ему вчера по аппарату говорил – пусть вспомнит слово в слово. Скажи – от этого зависит жизнь и здоровье его хозяина. И сохранность его, то есть секретаря, места.

– Душу вытрясу!

– А я отправлюсь прямо по этому адресу, – я ткнул пальцем в афишу, – разузнаю, что это за цирк такой. Уверен, что они ещё не уехали из города.

– Будь осторожен, Арчи! – Бивус взволнованно сжал мою руку. – Эти циркачи такой народ. Мало ли чего от них можно ожидать.

– Ну, я тоже могу показать пару фокусов, если припечёт. Предлагаю встретиться в кофейне у Мелиссы в шестнадцать тридцать, нет в семнадцать ровно. Думаю, у нас будет, что рассказать друг другу.

Да, если меня не будет к семнадцати тридцати, нет, к восемнадцати, обращайся в полицию.

– Лучше к девятнадцати, Арчи. Я же тебе говорил, у меня железная привычка…

Глава 4. Обед в ресторане клуба «Болото»

Расставшись с Бивусом, я не пошёл в цирк. Нет. Я пошёл по проспекту Ха в сторону площади Главного героя. На улице Медных лбов повернул налево и оказался у жёлто-зелёного трёхэтажного особняка с лиловыми колоннами – то есть в родном и милом моему сердцу «Болоте».

Ну посудите сами – время близится к обеду, а ничего, кроме пары оладий и двух чашек кофе не радовало мои вкусовые сосочки и мой трепещущий желудок. А трепещет он, потому что нос уже учуял соблазнительные ароматы из нашего ресторана и сразу сообщил о своих наблюдениях приятелю в животе.

В главном зале было малолюдно. Я огляделся – у ближнего окна, за большим столом сидел Гобор Судда. Перед ним стояло блюдо с половиной жареного индюка. По его пухлым щекам (Гобора, не индюка) текли капли пота. Губы блестели от жира, перепачканная салфетка сбилась на бок.

Заметив меня, толстяк приветственно помахал индюшачьей ножкой. Я помахал в ответ, но прошёл мимо – я углядел в самом дальнем и тёмном углу человека (скажем так), чьё присутствие здесь направило мои мысли относительно Якива Нальчича по новому пути, вернее, сразу по нескольким путям. А сам я направился прямиком к столику, за которым этот человек (более или менее) сидел.

Фициус Осмин флегматично отрезал кусочки кровавого бифштекса и отправлял их в рот. В высоком фужере поблёскивало что-то тёмно-красное. На худом бледном лице застыла гримаса привычной лёгкой брезгливости. Чёрные пряди сальных волос падали на низкий лоб. Маленькие и блестящие, словно чёрные бусины, глазки бесцельно шныряли по залу.

– Привет, Фици, не возражаешь, если я расположусь тут. Посижу рядышком с тобой?

Бусинки впились в моё лицо, вновь пробежались по залу с незанятыми столами. Чванливо оттопырив верхнюю губу (вероятно, это подразумевало радушную улыбку), Фициус проскрипел:

– Конечно, Арчи! Всегда