Мы вышли в соседнюю комнату и сели в два небольших кресла возле стола. Девушек я попросил не отсвечивать, чтобы у статского советника не возникло к ним лишних вопросов. Только Веронику попросил подать нам чай.

— Я бы предпочла кофе, — холодно сказала Кремницкая, кладя ногу на ногу.

— А будете пить чай, — ответил я. — Или не будете пить вовсе.

У графини задёргался глаз.

— Вы весьма грубы и неучтивы, барон Дубов, — заявила она.

В голосе начала звенеть холодная ярость. Как быстро. Похоже, она успела порядком себя накрутить перед приходом сюда.

— Я? — наигранно удивился. — Это не я без приглашения вломился в чужой дом. А я напомню, что это дом Императора…

— Я в курсе, где я, — огрызнулась девушка.

— А мы его гости, — я проигнорировал её слова.

— Я государственный служащий при исполнении, могу входить, куда понадобится.

— А что нужно, чтобы вам понадобилось уйти? — прямо спросил её.

Вошла Вероника, толкнув дверь своей сочной попкой. В открывшемся проёме увидел две торчащие сбоку удивлённые головы. Зелёную на высоте метр, а бронзовую с выжженной прядью — метр и три четверти. Вероника поставила поднос с двумя чашками горячего чая и вышла. Я почувствовал аромат таёжных трав. Хлебнул. Вкусно.

Марфа Васильевна устало потёрла глаза, вздохнула и произнесла, принимая правила моей игры:

— Мне нужны ответы на вопросы.

— У вас должны быть показания жертв, свидетелей, самих полицейских. Этого более чем достаточно.

Она тоже взяла чашку чая и подула, чтобы остудить.

— Боюсь, что в этом деле не всё так просто. Замешаны влиятельные люди… Вам знакомы фамилии Самойлов, Клюквин, Кипарисов или Медянин?

— Нет, — соврал я.

Конечно, я знал эти фамилии. Те, кто работал вместе с Карнавальским и уже пытались однажды добраться до меня. Я и сам планировал добраться до них, но без Инсекта риск многократно вырастал. Поэтому сперва я собирался его вернуть, а уж после… Хотя, с учётом охоты с Императором, этот квартет успеет подготовить очередную пакость. Последнюю. Потому что затем я сам приду за ними. А уж потом позову Канцелярию.

— Эти четверо создали преступную организацию с чрезвычайно широким спектром действия, — продолжала графиня. — Торговля наркотиками, контрабанда, заказные убийства… Список я могу перечислять долго. Вы точно о них не слышали?

— Я недавно в Петербурге, — пожал я плечами. Она должна это знать, мы же с ней не так давно в академии виделись.

Девушка заправила за ухо выпавшую прядь чёрных волос и достала пачку сигарет, вытащила одну, но вдруг вспомнила о чём-то, взглянула на меня и убрала сигареты.

— Я видела отчёт о вскрытии. Раздробленная грудная клетка, обширные повреждения внутренних органов… Это если вкратце. Сомневаюсь, что госпожа Морозова могла нанести ему удар достаточной силы.

Я промолчал. Отхлебнул начавший остывать чай.

— Герцог Карнавальский был в этой организации бухгалтером, — продолжила она, проникновенно глядя на меня тёмно-зелёными, почти малахитовыми глазами.

Она пыталась вызвать во мне муки совести или чувство долга, чтобы я взял и всё ей рассказал. Но совесть меня не мучила, а долгов перед ней не имелось. Так что будет уместно сделать ответный ход.

— Кем он точно был, так это извращенцем, — перебил её. — Который похищал понравившихся ему девушек. Мучил их, насиловал, продавал в рабство, давал попользоваться друзьям, словно они какая-то вещь…

Я специально говорил медленно, чтобы у графини было время примерить эти слова на себя. Одно дело — бумажные отчёты о допросе жертв читать (отгородиться от чёрных букв на светлом фоне легко), другое — услышать от живого человека. Её и без того бледное лицо побелело, а губы превратились в тонкую полоску. Она не мигая смотрела на меня, застыв, словно статуя.

— Он похитил одну из моих подруг и собирался проделать то же самое. Но баронесса Морозова остановила его. Убила.

— Надеюсь, он умер мучительной смертью… — прошептала она.

— Вы же сами только что сказали, что видели отчёт о вскрытии. Как думаете?

Она ничего не ответила. Я видел, как напряглись желваки на её бледных щеках. Несколько секунд они дрожали от напряжения. Затем графиня откинулась в кресле, лицо её разгладилось. В таком состоянии её можно было назвать красивой. Я позволил себе оценить её стройные ножки, обтянутые дорогой тканью.

— Думаю, Морозова заслужила компенсацию за страдания, — сказал я. — Не стоит её преследовать. Преступник получил по заслугам, чего вам ещё надо?

— Остальных, — прошептала девушка и села прямо. — У бухгалтера должны быть бумаги, отчётность. С их помощью мы отправим на плаху всех организаторов. Эти бумаги у вас?

Я сам с ними разберусь.

— Нет.

— Может, вы что-то взяли из дома и не заметили их среди вещей?

Я снова покачал головой. Она вытащила чёрную визитную карточку и положила на стол рядом с чашкой чая.

— Если вдруг обнаружите бумаги, дайте мне знать.

Советник резко встала, повернулась и направилась к двери.

Да, попка у неё неплохая для такой худышки. Спортивная.

— Обязательно, — сказал, провожая её до выхода.

Вышел вместе с ней на крыльцо. Графиня села в небольшой чёрный автомобиль с мягкой крышей и водителем, бросила прощальный взгляд через окно и уехала. Почему-то ещё какое-то время я стоял, пытаясь вытряхнуть из головы её глаза. В них я увидел жажду правосудия, желание выполнить свою работу и покарать преступников и… мольбу. Или что-то похожее, но я затруднялся определить. Она будто хотела, чтобы правосудием стал я. Может, так оно и будет…

Я повертел в руках карточку с её именем, фамилией, номером телефона и адресом. Может быть, пришлю ей головы этих засранцев. Надо же будет как-то их личности установить, когда я с ними покончу.

Взглянул на пространственное кольцо и вошёл обратно в дом, где меня ждали три любопытствующие проблемы. Они напомнили мне, что есть более насущные дела.

* * *

Кабинет князя Медянина

Примерно в это же время

Князь сидел в своём кабинете в окружении «коллег», как он их про себя называл. Граф Самойлов, герцоги Клюквин и Кипарисов. Они сидели кто где в кабинете. Герцоги пили вино на диванчике, граф сидел в кресле возле светильника и якобы читал книгу. Но князь знал, что все трое прислушиваются к разговору между ним