— Разве их перечтешь, — покосился небрежно Юлий. — Допускаю и такое.

«Значит, правда», — с трепетом вывела Арис. Селим предупреждал, что этот факт не слишком любят обсуждать.

— Вы не знакомы с тассирскими принцами? — уточнила она, очень стараясь укрыть волнение непринужденным светским тоном.

— С ними я еще не воевал, — ответил капитан с насмешкой. — Но это, надо думать, поправимо. После отпуска нас переводят на юг.

Тут сердечко Арис чуть не захлебнулась ужасом — все проявлялось точно так, как ей в библиотеке рисовал Селим.

— Разве Тассир нам чем-то угрожает?

Внутренний Юлий поморщился — читать курс политической географии для наивной кузины! Суждения он упростил как мог, чтобы свернуть с неперспективной темы.

— Мы вечная кость в его горле, пока хотя бы одной ногой стоим на Южном море. По перемирию нам дозволяется расширить флот, но без заложника Тассир почуял свою уязвимость и вновь разыскивает поводы на всякий случай загодя отнять ладийские порты и верфи.

«То есть, с заложником таких проблем бы не возникло?..»

— Надеюсь, это ему не удастся, — тяжко посетовала Арис вслух.

Вообще-то ее чаяния не были напрасны — после провала с деревом и Флавием позиция Тассира только слабла. У Ладии наметился серьезный шанс не только не закрыть, но и расширить верфи, однако Юлий был не дипломат — особенно, в компании двух леди.

— Пускай дерзнет, — сощурился гвардейский маг, как будто этим взглядом контролируя международные вопросы.

Впрочем, сегодня время для забот попроще, и Юлий тотчас поменял настрой и тему.

— Как движутся ваши уроки, леди Лея? — галантно обернулся он.

— На них я тоже многому учусь, — уклончиво ответила магичка.

Под этим разумелись отнюдь не чародейские достижения, а новые высоты ее выдержки: порой хотелось взять отдельных бестолковых учениц и хорошенько потрясти за плечи.

— Моя оплошность не отбила у маленькой Рози охоту к магии? — с большим наружным огорчением припомнил капитан свою атаку на воспитанницу Леи.

Радение о девочке было замечено вполне — и поощрилось благосклонною улыбкой.

— Не тревожьтесь, ваше высочество, Рози — усерднейшая из всех.

— Какое счастье! Я не прощу себе, стань я причиной ваших сложностей.

— Будь это и так, вы уже давно загладили свою вину неисчислимой помощью.

— Мне в радость разделить ваши заботы, леди Лея, — учтиво поклонился капитан.

Лея ответила кивком и глянула в раздумии на кабинет, куда их отчего-то не спешили приглашать. Тогда-то Юлий и дополнил невзначай, как будто тоже в сторону:

— Я разделил бы с вами и гораздо большее, только теперь еще не время это говорить.

Лея никак не показала, что слышала его заметку, но капитан разведал этим все, что он хотел: она не проявила недовольства! И только Арис в ужасе воззрилась на кузена: он вздумал делать предложение? Когда его попытка скрасить отпуск вдруг обрела подобный поворот?

А Лея — что она? Посмеет отказать его высочеству? Захочет ли отказать?

«Да отчего же Алессан так медлит!»

Не помня себя, вязунья вдруг настроилась произвести маневр.

— К слову, леди Лея, — обернулась она к магичке. — Есть еще способ расширить интерес к школе со стороны людей простых и бедных.

Хотя число желающих уже было не главным затруднением, Лея со вниманием перевела свой взгляд на Арис.

— Чем же нам еще их удивить?

Вязунья стала излагать с необычайной живостью:

— Пансионы для девиц иного круга имеют собственную форму — не вычурную, но добротную и придающую им некое единство. Мы тоже можем разработать и пошить такую. Приданое для девочек — еще лишь перспектива, а шерстяная юбка на зиму — практичное приобретение сейчас.

В эту минуту Юлий счел, что был преступно небрежителен к девице, которую Лея зачем-то считает подругой.

— Дивная идея, леди Арис, — похвалил он даже раньше самой магички. — Так тонко чувствовать, где малое усилие приводит к выигрышу и в большем!

Момент для реабилитации он выбрал наихудший.

— Идею подал Алессан Диегович, — невинно уточнила леди Арис.

«Вот же!»

Не так она проста — и, кажется, уже играет против. Конечно, Лея встрепенулась.

— Алессан? — переспросила она.

Лис придумал чудесный ход — и не принялся лично его насаждать, красуясь умом и ловкостью? Вчера на сессии «Щепки» он вообще был на диво спокоен — точно забыл даже разлуку в парке, весьма обидную для мнящего себя неотразимым женихом.

— Мы говорили о школе на днях, — подтвердила Арис. — Кузен был очень впечатлен и пожелал успеха.

«Пожелал успеха?!»

Лея ждала от Лиса куда большего радения об интересных ей делах — правда, в мыслях она полагала, что этого «опасается».

— Должно быть, ему трудно оставаться в стороне? — поддел и Юлий, думая о том же.

— Леди Лее известно, что он всегда готов быть ей полезным в той мере, какую она сочтет необходимым, — аккуратно возразила Арис.

Рассерженная уже более, чем угнетенная, вязунья стала неожиданно тверда и даже посмотрела прямо. Искать изъяны в ней — что ж, капитан имеет право, но Алессан ничем того не заслужил!

Отметив эту стойкость, Лея не удержала тихий вздох: наличие воли похвально, да только эти два высочества искрят совсем не общею идеей. Ее прожект не слишком единил их дух.

«В виолиной команде все иначе…»

На этой мысли отворилась дверь и подбородком к небу вышел секретарь. Полученные распоряжения, как видно, вернули ему и осанку, и привычку властвовать в приемной. На всякий случай глядя мимо благородных, он обронил с ленивым холодком:

— Господин Гарольди не сможет уделить время вашему высочеству.

Капитан подобрался, линия скул стала жестче.

— Когда мы можем рассчитывать? — спросил он очень ровным голосом.

— Сегодня неприемный день, и в целом вопрос чародейской школы господин Гарольди полагает уже исчерпанным.

Лея вновь порывисто вдохнула, отпуская крохи надежды на простой исход. Погасшие глаза остановились на картине, хотя сюжет ее ничуть не занимал. Невольно проследя за этим взглядом, Юлий нашел фантасмагорию с участием неведомых существ.

Пусть и далекая от здравого смысла, но картина с темноволосой девой, белым парусом и лоснящимся черным змеем посреди морской бури в точности отображала компоновку чувств его высочества. Будь капитан романтичнее и моложе летами, он непременно очертил бы свою досаду строфой в подобие модной барритской поэмы:

Здесь, на осколке валуна в пучине темных вод,

Русалка хрупкая от злой волны таится.

Бранятся ветры, грозен звездный свод,

И парус носится потерянною птицей.

Как моряку о мшистый камень не разбиться? —

Пристать ладьей, разжечь бездонный взгляд

На мраморном лице морской девицы?

Стихает шторм, грядет желанный час наград —

И вдруг драконом лезет старый бюрократ!