Висконти, все такой же равнодушно-спокойный, бродил в отдалении, наблюдая, как его люди разбивают лагерь. Он, кажется, даже не вспотел. Разве что рукава закатал чуть выше локтя, обнажив бледные руки.

Крамер — он, как обычно, следовал в арьергарде — еще карабкался по круче. Иногда из-под ног его сыпались камешки и земля, и слышалось едва различимое бодрое насвистывание. Лазание по козьим тропкам явно навевало капитану воспоминания о родине. Что ж, по крайней мере отвлечется от утреннего приключения на озере и перестанет злиться.

Наконец Эрме ощутила в себе достаточно сил, чтобы обуться, подняться на ноги и осмотреться.

Вид на окрестности поражал. Высота была приличная — сердце неприятно екнуло, когда она подошла ближе к краю утеса. Отсюда открывалась обширная панорама на кучерявые кроны пиний, елей и дымных кедров, меж которыми то тут, то там красными свечами вставали голые скалы. Лес тянулся и вправо, и влево, насколько видел взор. Отсюда нельзя было различить ни заводь, ни «скорлупку» фратера Бруно, ни даже Дикий мыс, где оставалась фару. Все поглощала лесная зелень.

Само озеро, далеко впереди, за деревьями словно слабо поблескивало на солнце, отражая в себе бледно-голубые небеса. Вчера, смотря с противоположного берега неподалеку от Тиммори, Эрме не могла и представить, как на самом деле обширны и дики здешние леса. Тогда все внимание притягивало само озеро, но сейчас Тиммерин казался чем-то далеким и малозначащим. Все зависит оттого, с какой стороны глядишь.

— Впечатляюще, — заметила она, когда Висконти, размеренно следуя вдоль обрыва, подошел и остановился подле нее.

— Наверно, — без всякого выражения согласился ловчий. — Что вы предпочитаете на ужин, монерленги?

— А что у вашего повара обширное меню? В таком случае рябчика в сливочном соусе, фросканский пирог с кориандром и выдержанный сыр. И все это под бокал пятилетнего римердиньо.

— У нас есть чечевица и вяленая говядина, — ответил Висконти. — И мои люди не не пьют вина в путешествии. Это закон ловли.

— Вполне разумно, — согласилась Эрме. — Однако… не протестуют ли?

— Те, кто протестуют, отсеялись еще на учебе в Лунном городе. Черному Трилистнику не нужны люди, ставящие сиюминутные желания выше цели и долга. Если человек надирается по первому зову глотки — пусть валяется в канаве, там ему и место.

Жестко, но чего еще и ждать от ловчего Черного Трилистника — братства, объединяющего служителей Трех Непреклонных, самой строгой ветви Девятки.

Непреклонные — суровые боги правосудия земного и воздаяния посмертного, покровители судей, палачей, могильщиков и ловцов тварей. В Виоренце этот Трилистник, конечно, тоже почитался, но не так истово, как в том же Реджио, где им (вопреки обычаю) даже посвятили главный городской храм. Но Реджио — сам по себе город странный…

— Жаль, что вы не проповедуете, джиор Висконти. Мой второй супруг был бы достойным предметом для проверки вашей твердой убежденности.

Слова словно сорвались с языка. Сказала — и тотчас пожалела. Дело прошлое, почти забытое, и не с этим равнодушным чужим человеком обсуждать семейные дела. А с другой стороны, какие они семейные?

— Я слышал, что джиор Анаклето не был воздержанным в своей страсти. Это не делало ему чести.

Мягко сказано. Это не просто не делало чести, это довело до печального конца.

Разумеется, недоброжелатели тогда пытались свалить всю вину на нее и ее родню, но не получилось. Свидетелей, готовых на Девяти Свитках поклясться, что Анаклето сам седлал коня, сам затягивал подпругу, сам пускал животное галопом и сам сигал через тот ручей, оказалось точно блошек на дворовой псине.

Сам, все сам, без посторонней помощи.

Дурацкая жизнь, дурацкая смерть — так резюмировал тогда герцог Джез, пристально разглядывая внучку, во второй раз ненадолго прогулявшуюся замуж и вновь вернувшуюся к родному очагу.

Да что ж с тобой не так, неразменная ты монетка?

Но этот вопрос она сама себе придумала. Дед скорее всего размышлял о том, что его очередной план глупо провалился. А план, как запоздало поняла тогда Эрме, скорее всего именно в том и состоял, что прыгающий — допрыгается, а вусмерть пьющий — таки однажды допьется. И если к тому моменту у пьющего будет законный наследник, то дело кончится приращением территории влияния. А то и просто территории. Еще один шажок до вожделенного моря.

Ненадежно, но попробовать, раз само идет в руки, все же стоило. Увы, в сем плане оказался глобальный изъян: никто на тот момент не мог предположить, что второй участник брачной сделки допился уже до той стадии, когда зачатие становится невозможным по естественным причинам. Не судьба.

Так что, какая там семья? Все пустое, все прошлое, и вспоминать нечего.

Эрме, прервав диалог, пошла вдоль обрыва, туда, где утес узкой грядой соединялся с соседней плоской скалой. Колючий ржаволист владычествовал и там, потеснив все прочие растения.

Массимо Висконти, заложив руки за спину, не спеша последовал за ней.

Над стеной кустарника вился легкий дымок.

— Мы здесь не первые, — заметила Эрме.

— А эти, — Массимо Висконти поморщился. — Они не помешают. Это родичи вашего дикаря. Устроили здесь стоянку для ночлега. Женщины готовят еду. Мужчины, вероятно, вернутся к закату. Вряд ли кто-то останется в низине на ночь. Разве что самые упорные и самые глупые.

— Вы не поможете им в поиске?

— Я не лезу в чужие дела, монерленги, — равнодушно ответил ловчий. — У меня своя дорога. А после того, как я освидетельствую тупик, мне надо будет поторопиться на задание, иначе я не поспею к Празднику Радостного Солнца, и деньги вашего сиятельного кузена будут пущены на ветер…

— Что? — непонимающе переспросила Эрме. — Какое отношение ваше задание имеет к герцогу Джезарио?

— Как, вы не знаете⁈ — слегка растянул губы Висконти. — А я-то полагал, что в Виорентийском герцогстве от взора Саламандры не ускользает ни одна мелочь.

— Я не стоокий великан, — отрезала Эрме. — Итак, вы объяснитесь?

— У меня два заказа на эту вылазку, — просто ответил ловчий. — Один из них — от его светлости Джезарио Второго.

Слова прозвучали пушечным выстрелом.

— Что⁈ — Эрме не поверила своим ушам. — Вы верно шутите⁈ Или заблуждаетесь!

— Я не шучу. И это не тот вопрос, в котором возможна ошибка. У нашего сообщества четкие правила. Великий мастер заключил договор, кардинал-держатель Трилистника его утвердил, и казна