— Есть захотел, — коротко ответил Илья и оттолкнулся от стены, все же не сумев скрыть гримасы боли на лице.

 — А тут почему стоишь? — уточнила я, выходя из ванной и пропуская Илью. Когда мы с ним пересеклись, то Илья ответил, слегка криво улыбнувшись:

 — Любопытством страдаю.

 Я спрятала глаза, опустив их к полу, и быстро прошмыгнула мимо Ильи в кухню. Щёлкнула кнопкой чайника, Вытащила пиццу, закинула в микроволновку, достала из ящика печенье, из холодильника — овощи.

 Когда салат лежат в тарелке, Илья вышел из ванной, расточая вокруг себя аромат зубной пасты и шампуня. Я скрыла улыбку и продолжила топтаться у гарнитура. Илья дотянулся до полки и поставил на стол чашки для чая. Я подвинула заварник, Илья нашёл сахарницу.

 — Ты платил Иде за садик… — то ли спросила, то ли поставила в известность я.

 — И что? — отозвался Илья, забирая у меня из рук тарелку с пиццей.

 — Ты не говорил… — я отодвинула свой стул и с ногами забралась на него.

 — Не видел смысла. Захотел — сделал. К чему рассказывать? — Илья ткнул в салат вилкой и поднёс ко рту. Захрустели листья пекинской капусты.

 — Спасибо… — тихо выдохнула я.

 — Не стоит… — отмахнулся Илья и потянулся за пиццей. — Наташка приезжала? .

 — Угу, — понуро подтвердила я. Отхлебнула обжигающего чая.

 — Плохо, через неделю начнёт пилить. Хорошо, что через две я улетаю в Турцию на полгода.

 Эпилог

 Зимний Стамбул — это когда выходишь на улицу погреться.

 Собственно, это все, что вам надо знать о нашей небольшой миграции на время командировки Ильи.

 Если в России Аделаида бегала всю зиму босоногая по дому, то в Турции я впервые задумалась над проблемой вязаных носков. Отопление только от кондиционера, которые хоть и грели, но плохо справлялось с влажностью, поэтому я всегда ощущала себя немного обманутой. По мне Турция это море, солнце, загорелые туристы, а не вот это вот все.

 Я хлопнула крышкой ноутбука и открыла дверь балкона. Шагнула в гостиную, но передумала и прошла на цыпочках к Илье в кабинет. В это время дня Аделаида была в частном садике, и если первое время я переживала за языковой барьер, то через месяц Ида стала путать английскую речь и русскую. Она очень быстро научилась общаться сначала жестами, а потом так же быстро освоила ходовые фразы. Это я со своим «май инглиш из вери бэд» страдала, а дети, оказываются, умеют и с тремя фразами находить друзей.

 Илья общался с партерном по скайпу, и я тихо прикрыла дверь. Вернулась в гостиную и села на диван, накинула на ноги плед.

 За эти пару месяцев, что мы пробыли в Турции, я почти привыкла ко всему, кроме отопления. Не хватало, конечно, сезонного осеннего обострения, но с моим характером это было даже на пользу.

 Я продолжила работать в салоне, только удалённо. Теперь контроль записи клиентов делали в приложении, а я только сводила все, чтобы не было накладок, ну и занималась соцсетями, поставщиками, немного рекламой. На самом деле я была готова уволиться, но Наталья так страдала, что Илья все же все сломал и украл у неё администратора, что идея работать на расстоянии ее вдохновила неимоверно. Мне кажется, скоро моя сменщица в России тоже перейдёт на такой формат работы. А пока что…

 В ту длинную ночь, когда я узнала о том, что Илья уезжает, у меня мир рухнул. Раскрошился зеркальными осколками и просто твердь ушла из-под ног. Я ревела так сильно, что сама не поняла, в какой момент оказалась на коленях у Ильи и с крепко сцепленными вокруг него руками. Я даже забыла о сломанных рёбрах. Просто выла на одной ноте и цеплялась пальцами. А потом стала говорить:

 — Я не хочу так… я хочу тебя, с тобой, и я… — что я, история умалчивает, потому что сопли и слёзы заглушили финальное признание, а Илья только гладил меня по голове и целовал в мокрые от слез губы.

 — Ну скажи уже наконец… — тихо попросил Илья, приподнимая мне подбородок, а я вот действительно была не в себе, потому что вместо того, чтобы признаться в том, что узнал Влад первый, обозлилась:

 — И ничего я тебе не скажу. Вообще никогда не скажу. Потому что ты решил меня бросить… — последнее я провела на одной ноте, уже не переживая, что своими воплями раненной чайки разбужу дочь.

 — Тогда я скажу первым, — согласился Илья. — Аглая, я тебя люблю. Мне кажется иногда, что сильнее жизни. Как ещё объяснить, что я как дурак полетел к тебе ночью, чтобы сказать, что ни черта не хочу ждать, когда ты сама сделаешь выбор. Так люблю, что мирился с твоим бывшим, а ты же помнишь, что я жутко ревнивый. Так люблю, что даже со сломанными рёбрами и жаром готов трахнуть тебя прям здесь. В кухне. На полу.

 Я замерла и подозрительно посмотрела в искрящиеся смехом глаза цвета абсента.

 — Шучу, — все же признался Влад. — Но я правда влюблён в тебя слишком сильно и очень давно, чтобы какая-то полугодовая командировка могла помешать мне быть с тобой, поэтому, улетим вместе? Прям совсем вместе?

 Я приоткрыла рот, но не успела выдавить и слова, потому что Илья предусмотрительно поцеловал меня, впиваясь губами в губы и заставляя внутри огонь разгореться в считанные секунды.

 Конечно, никого пола и кухни у сломанных рёбер в тот вечер не было, а был долгий разговор до утра. И я почти точно помню, что уходила потом спать к Иде, но проснулись почему-то мы все втроём в постели у Ильи. Ида сонно хлопала глазами и тянула на себя все одеяло, потому что было рано, а в садик она не пойдёт и все. Илья был полностью согласен с этим, и они, сговорившись, пока я была в ванной, саботировали все мои попытки успеть на завтрак.

 А потом, так же сговорившись, Илья и Ида обсудили переезд в Турцию. Аделаида мало что понимала из фраз про пролив Босфор, море и апартаменты на шестнадцатом этаже, но сам факт путешествия ее вдохновлял до визга. Правда, перед отлётом случилась трагедия, по Валерии