Мысленно я уже переехала в новую квартиру и начала новую жизнь. Никаких стрессов, подготовка к беременности и просмотр вариантов о смене работы после родов. Специалисты моего уровня на рынке труда редкие звери, цену себе знаю, без работы не останусь. И дело не только в том, что нынешняя должность в фирме, принадлежащей Платону и его отцу. Конечно, хочется максимально дистанцироваться от них, но Москва — большая деревня, все в одних кругах общаемся. Но если у нас с Егором всё продолжится, лучше не работать вместе, будет отвлекать. Я в своё время по этой же причине не согласилась с Платоном в одном офисе сидеть. Тут ещё и разговоры о кумовстве обязательно могут пойти, так что лучше поберечь нервы.

В суд с Платоном приезжаем одновременно, адвокаты уже на месте. Он отрывает передо мной дверь, пропуская вперёд, тихо говорит:

— Ты же понимаешь, что это только начало?

Холодно улыбаюсь:

— Мечтай дальше.

С адвокатом продумали всё от и до, есть шанс, что судья пойдёт навстречу. Небольшой, ведь беременность стала его козырем, не моим. Но аргументы, которые я приведу, для Платона точно станут неожиданностью.

Судья — приятная женщина лет сорока пяти. Пока листает переданные адвокатами документы, смотрю исключительно на неё, а Платон — на меня, кожей чувствую. Он начинает первым.

— Ваша честь, я люблю жену и не хочу разводиться. Да, она узнала, что я ей изменил, не горжусь этим поступком. Но кто не без греха? Сейчас у нас всё хорошо, недавно мы получили радостную новость — скоро родится ребёнок. У нас есть сын, очень надеюсь, что будет девочка. Я готов просить прощения каждый день, не хочу терять свою семью.

— Когда изменяли, тоже так думали? — иронично спрашивает судья. Смотрит на меня. — Редко встречаются семьи, в которых женщина, к тому же, беременная, просит развода. Обычно всё с точностью до наоборот.

— Да, ваша честь, я настаиваю на разводе. Причина — не измена Платона, а моя измена. Я встретила другого мужчину и изменила мужу. Ребёнок от него, и я не вижу смысла что-то сохранять.

— Вы знали об этом? — поворачивается к Платону. Конечно, его стратегия тоже продумана. Сокрушённо вздохнув, он отвечает:

— Это моя вина. Я был невнимательным мужем, поэтому Ядвига решила искать любовь и ласку на стороне. Я сам не идеален, поэтому простил. Но ребёнок — мой, в этом я уверен. Мы оба совершили ошибку, которую, уверен, больше не повторим.

— Повторит он, или нет — меня не касается, — говорю твёрдо. — У меня новые отношения, а не разовая связь, мой мужчина сделал предложение, которое я приняла. — Вру, не моргнув глазом. Вижу — Платон в шоке. — Поймите, ваша честь, разведёте вы нас сейчас, или нет — я всё равно уйду. Ну, если Платону хочется записать чужого ребёнка на своё имя и платить алименты…

— Это мой ребёнок!

Игнорирую его выпад, всё внимание только на судью и эмоции на её лице. Она отвечает задумчивым взглядом, словно взвешивает все «за» и «против».

— Ответчик утверждает, что ребёнок от него. Выходит, у вас была связь в этот период?

— Да. — Делаю глубокий вдох, на выдохе спокойно: — Он меня изнасиловал.

— Бред! Какое насилие, Ядвига⁈ Мы женаты, и я не припомню, чтобы ты сильно возражала.

— Да, ваша честь, в полной мере это сложно назвать физическим насилием, оно было, скорее, психологическим. Это было один раз, в то время, как с другим мужчиной у меня был, и, — впервые поворачиваюсь к Платону, завершаю с нажимом: — до сих пор есть секс на регулярной основе.

Вру во второй раз: Егор пока хранит молчание, точнее, мы видимся на работе, разговариваем на нейтральные темы, но вижу — до сих пор переваривает. Торопить не собираюсь, ребёнок — не игрушка, которую можно убрать в дальний угол. Пусть принимает решение взвешенно и с холодной головой.

— Ответчик, ваша жена уже выстроила новые отношения и с большой долей вероятности беременна от другого. Вы уверены, что хотите сохранить брак?

— Уверен. Я люблю жену, люблю сына и буду любить нашего нового ребёнка.

— Даже если окажется, что он чужой?

— Да.

А теперь его очередь врать, не моргая. Если вдруг Вселенная схлопнется, и он реально примет чужого малыша, его ведь свёкр продавит, и мы придём к тому, с чего начиналось — к суду.

— Хорошо, — вздыхает судья. Перебирает документы. — Вижу, с разделом имущества вы всё решили, и определять порядок общения не будете, — это мне. — На алименты тоже подаёте. Что ж… — короткий хлопок молотка, сухое: — Суд удаляется для принятия решения.

Думала, это будет длиться дольше. Ждала криков, скандалов, обвинений, но всё прошло гладко. Час, который отмерян судьёй, провожу в кафе рядом с судом. Волнения нет, напряжение наконец отпускает. После суда у меня приём у гинеколога, постановка на учёт. А исход суда не так важен. Перед зданием расхаживает Платон, явно меня ждал, хочет поговорить без лишних ушей.

— Это правда? — начинает первым. — Он сделал тебе предложение?

— Да, только тебя это не касается.

— В таком случае я буду требовать определения места жительства Яши со мной. Строй свою счастливую семью с другим мужиком, не желаю, чтобы сын на это смотрел.

— Он должен смотреть, как это же будешь делать ты?

— Нет, Ядвиг. Я не врал, когда говорил, что мне нужна только ты. Никакой новой мамы в жизни сына не будет. А у него не будет ещё одного папы.

На короткий, совсем крохотный миг представляю, что он заберёт у меня сына. Нет, на шантаж не поведусь, пусть не надеется. Он же понятия не имеет, каково это — быть с ребёнком. Свой график под него не подстраивал ни разу, если надо было брать больничный, сидела я. Конечно, всё решает няня, но только с проживанием, потому что надо подскакивать по ночам. Какая-то посторонняя женщина станет находиться с ним больше, чем родная мама…

— Очень удобно: наймёшь няню и сразу закроешь потребность в