— У нас в группе у некоторых детей только мама, а папы нет. Если мама и папа расстанутся, мой папа тоже исчезнет?

Мама конечно сказала, что этого никогда не произойдёт, даже если мама и папа решат расстаться, а я поняла, что он понимает гораздо больше, чем привыкла считать…

Скорая приезжает быстро, фельдшер спрашивает, могу ли идти сама, и приглашает в машину. Оказывается, у меня резко понизилось давление, ставят укол и рекомендуют обязательно обратиться в больницу и обследоваться.

— Учитывая ранний срок беременности, если у вас продолжатся проблемы с давлением, я рекомендую полежать на сохранении.

— Обязательно полежит, спасибо, — говорит Платон. — Я за этим прослежу.

— Берегите жену, папочка, и не делайте ей лишние нервы.

— Делать нервы он умеет виртуозно, — усмехаюсь. Вдвоём мы идём к моей машине.

— Я отвезу, давай ключи.

— Мне уже нормально, сама доеду.

— Нет, Ядвиг, не отпущу. И завтра с тобой поеду к врачу, хочу услышать, что она скажет.

Если честно, сейчас его забота как нельзя кстати, поэтому не возражаю, отдаю ключи и выдыхаю, садясь на пассажирское сиденье. С Яшкой моталась за рулём до последних дней беременности, а тут, кажется, растёт капризулька, которая будет за меня решать, когда и что делать.

— А твоя машина? Будешь потом возвращаться?

— Наберу Диму, у него есть ключи, пусть отгоняет.

— Ты без своего Димы вообще что-нибудь сделать можешь? — спрашиваю иронично. Платону безумно повезло с помощником, я бы от такого тоже не отказалась.

— Если бы его у меня не было, его точно пришлось бы придумать, — отвечает весело. — Закажи пока еду, чтобы по пути забрать. Сказала же, что плохо позавтракала.

На самом деле я вообще с утра только чай смогла выпить, поэтому сейчас живот начинает крутить. Забота Платона выглядит неожиданно трогательно, даже нечем крыть. Когда на заднее сиденье опускаются пакеты с доставкой из ресторана, рот наполняется слюной, от запахов голова кругом. У Платона тоже громко бурчит живот, но я, повинуясь, наверное, интуиции, взяла с запасом.

— Поднимайся, пообедаем вместе, — предлагаю неожиданно для себя. Что мне, пары хинкалей жалко?

* * *

Егор

Пытаюсь свыкнуться с мыслью, что стану папой, пока получается плохо. Вроде бы возраст уже подходящий, женщина любимая, чего ещё надо? Но что-то неприятное ворочается в груди, как будто протест зреет и начинает нарывать. Привык всё решать сам, и сейчас ощущение, словно подтолкнули, впихнули туда, куда пока не собирался заходить. Естественно, в зачатии участвовали оба, и Ядвига не настаивает на свадьбе, но ведь, если ребёнок мой, жениться необходимо, разве нет? Только вместо свадебного путешествия в роддом поедем. Почему всё так сложно⁈

Зову Лесю, чтобы хоть с кем-то это обсудить, потому что у самого голова квадратная. Сегодня у Ядвиги суд, может, она уже стала свободным человеком. Не звонит, я тоже молчу, из офиса домой, мотоцикл сестры уже стоит на парковке. Всё-таки хорошо, что у неё есть ключи от квартиры, так она ещё и пиццу успела заказать. Удобно расположилась на диване, меня, естественно, ждать не стала, уже жуёт и запивает сладкой газировкой.

— Когда-нибудь у тебя жопа от неё слипнется, — замечаю, входя в гостиную.

— Ага, или станет огромной, будет свисать с двух сторон от сиденья мотоцикла, — хрюкает она. — Что случилось, раз ты сам решил в гости позвать? То не допросишься, то дёргаешь, как будто это вопрос жизни и смерти.

— Ты не выглядишь человеком, у которого нарушились планы. — Снимаю галстук, бросаю на спинку дивана. — И это на самом деле тот самый вопрос. Жизни. Ядвига беременна.

— Ого! У тебя настолько поплыли мозги, что забыл про презики? Поздравляю. Нет, правда, поздравляю, давно пора остепениться. Или ты не рад?

— Рад, — уныло киваю. Запускаю пальцы в волосы. — Или не рад. Не могу понять.

— Слушай, ну, ты же говорил, что её любишь, в чём проблема? Разведётся, поженитесь, делов-то!

— Делов-то, — кривлюсь. — Как у тебя всё просто.

— Ты же знаешь, что я не люблю усложнять там, где в этом нет необходимости, — пожимает плечами, кусая пиццу. Продолжает с набитым ртом: — У тебя тут семья на блюдечке, а ты нос воротишь.

— Я не ворочу. Просто… — вздыхаю. — Просто есть вариант, что этот ребёнок не мой, а от мужа.

Леся приоткрывает рот, распахивает глаза. Недоверчиво тянет:

— Она, что, и с тобой, и с мужем спала?

— Так получилось, Ядвига не виновата.

— Конечно, не виновата, просто случайно раздвинула свои красивые ножки перед другим мужиком. Ага. Тогда понимаю твои сомнения.

— Да не в этом дело, — отвечаю с досадой. И понимаю: как раз в этом. Нет, я верю Ядвиге и тому, что она переспала с Платоном не по своей воле, но представлять, как это было, не получается. На ней не было синяков, что уже списывает на нет слова о насилии, которое живёт в моей голове. Сперва, может, не хотела, потом растаяла. Это не даёт покоя: как ни крути, секс с Платоном был. Даже если ребёнок мой, где гарантия, что она не простит мужа? Подлые, не похожие на меня мысли, но от них не избавиться.

— Ты не хочешь на ней жениться. — Леся как всегда проницательна и бьёт точно в цель. Я не хочу на ней жениться, потому что не могу доверять на сто процентов. Но и терять не хочу. Как было хорошо, когда не было между нами ребёнка! Неужели я настолько жалкий, что готов сбежать в кусты?

— Всё сложно, — отвечаю со вздохом. Это вопрос времени и принятия, надеюсь, скоро мои тараканы замолчат и я смогу посмотреть Ядвиге в глаза и искренне попросить стать моей женой.

Глава 31

Ядвига

От эмоциональных качелей, на которых постоянно меня раскачивает Платон, начинает укачивать. Совершенно перестала понимать этого человека. То угрожает, то просить простить; то решает забрать сына, то превращается в самого заботливого мужа на свете. Как же это бесит! И гормоны, от которых штормит, тоже бесят. С Яшкой так не было, сейчас постоянно хочется плакать. Егор на несколько дней улетел в Красноярск, и я этому обрадовалась. На самом деле обрадовалась, потому что видеть его взгляд, полный вины