Я разворачиваюсь к Ярославу и робко улыбаюсь. Он стоит чуть напряженно, руки в карманах, голова чуть опущена, но глаза смотрят так, как будто прожигают дырку прямо в моей груди.

— Полина, — хрипло произносит он, — нам надо нормально поговорить. Без игр, без бега и без всех недомолвок.

Я киваю. Я больше не могу бежать.

Он подходит ближе, но останавливается на расстоянии вытянутой руки.

— Если ты решишь остаться здесь, в Канаде, я тоже останусь.

Я даже не понимаю сразу, что он сказал. Мозг выдает ступор.

— Че-го? — моргаю и смотрю на него, как на психа.

— Останусь. Здесь. С тобой.

У меня сердце сжимается в комок.

— Ярослав, у тебя же контракт, — растерянно произношу я.

— Откуда ты знаешь? — усмехается он.

По его лицу вижу, что ему приятна мысль, что я интересуюсь его делами.

— Я с папой разговаривала, — тихо признаюсь я. — Знаешь, с какой гордостью он говорил о тебе?

Яр проводит рукой по затылку.

— Представляю, — бурчит он.

Я ловлю его взгляд и сама подхожу к нему.

— Но ты говоришь серьезно? Ты реально готов тут остаться?

Он окончательно сокращает расстояние между нами.

— Полина, если быть с тобой означает остаться тут, то я останусь.

— Ты больной??? — вырывается у меня с негодованием.

— Возможно, — спокойно отвечает он. — Но я впервые в жизни знаю, чего хочу. И кого.

В груди все сжимается, не могу сделать вдох.

— Так нельзя! Ты должен улететь! Ты должен играть! Ты шел к этому всю свою жизнь. Ты мечтал об этом, Яр.

— А еще я мечтал дожить до того момента, когда ты перестанешь думать, что я тебя использую, — он смотрит мне в глаза. — Я буду рядом.

— Зачем?

Его пальцы едва касаются моей щеки.

— Затем, что я с тобой до конца.

— Я…, — у меня перехватывает горло. — Ярослав, так нельзя.

— Можно, — твердо парирует он. — Я знаю, каково это, когда рядом никто не стоит. И я не позволю, чтобы ты проходила через весь этот ад одна. Слышишь меня?

Я делаю вдох и на секунду прикрываю глаза. Чувствую легкий аромат его дезодоранта.

Он рядом. Он действительно рядом.

И я понимаю, что все это время боялась не его, а себя.

— Яр, — мой голос дрожит, — я не хочу, чтобы ты жертвовал собой из-за меня.

— Полин, я не жертвую. Я выбираю.

И это самая страшная и самая правильная фраза, которую я когда-либо слышала.

— Ты откажешься от своей мечты ради нас? — слова срываются с мои губ.

Ярослав даже не моргает.

— Да. И я не шучу, — спокойно произносит он. — Я долго думал и все решил. Я останусь здесь, попробую пробиться тут. Подумаешь, еще пару лет покатаю в лягушатнике.

Он произносит это так легко, будто говорит не о своей будущей карьере, а о том, какой соус взять к наггетсам.

Меня трясет.

— Ты должен улететь, слышишь? Ты должен играть в России. Это же ВХЛ! Два клуба! Ты сам не понимаешь, что говоришь! Ты…

Но вдруг Ярослав прерывает мой словесный поток одним-единственным и резким шагом ко мне. Потом его уверенная ладонь ложится мне на затылок, и он тянет меня к себе.

И целует.

Не мягко и не осторожно. Он целует так, что наконец взял то, за чем прилетел сюда.

Целует меня жадно и с особым голодом, от которого внутри все скручивается в томный узелок.

Я даже не успеваю выдохнуть. Его сильное тело прижимается ко мне, и я таю в его руках, как снег под палящим солнцем.

— Заткнись, — шепчет он мне в губы, его дыхание сбивчивое и горячее. — Просто перестань говорить.

И он снова обрушивает всю страсть на мои губы.

Его пальцы медленно скользят вдоль моей спины, и каждая точка, куда он прикасается, вспыхивает словно искра.

У меня подгибаются колени. Желание накрывает так резко, что я хватаюсь за его футболку и сжимаю ее в руках.

Яр тихо рычит, едва слышно, но этот звук прокатывается по мне током.

— Я хочу тебя, — его слова сливаются с моим дыханием, с нашим поцелуем, с тем, что творится у меня в груди. — Больше, чем когда-либо хотел.

И я теряюсь в этой сумасшедшей реальности. Проваливаюсь, растворяюсь. Потому что никогда и ни с кем я не чувствовала такого влечения, такого трепета. Такого разрыва сердца, одновременно пугающего и притягивающего.

Он держит меня крепко и уже не отпустит. А я и не хочу, чтобы он меня отпускал.

ГЛАВА 46

Полина

Яр смотрит на меня с такой нежностью, что у меня перехватывает дыхание. А ведь я — единственное, что держит его в этой стране, в этом городе, в этом номере.

И от его взгляда у меня поднимается жар по телу.

Он медленно поднимает руку и проводит пальцами по моему плечу. И этот жест обжигает больше любого поцелуя. Он касается края моей спортивной кофты, и я не сопротивляюсь.

Не могу.

Завораживая меня своим горящим взглядом, он снимает с меня кофту, затем берется за край футболки. Ткань мягко скользит вверх, и его теплые ладони идут вслед. Легкое движение, футболка летит в сторону, и воздух касается моей кожи. Но куда сильнее меня волнует его дыхание. Неровное, горячее и слишком честное.

Я тянусь к нему в ответ, пальцы сами находят край его футболки. Его темный взгляд обжигает, и я стягиваю с него футболку, ощущая под пальцами каждую линию его крепкого тела.

Он опасно улыбается уголком губ, и делает это так красиво, что у меня замирает сердце.

Яр наклоняется ближе.

Его губы медленно касаются кожи у ключицы, лениво проводит языком тонкую полоску, смакуя каждую секунду. Касание его губ превращается в поцелуй. Поцелуй — в легкий укус. Я тихо всхлипываю, но не от боли, а от того, насколько все это правильно.

Его рука ложится на мою талию и притягивает ближе, так что наши дыхания смешиваются.

Жар между нами такой мощный, что хочется сорвать с себя остальную одежду.

Ярослав проводит губами по моей шее, скользит вдоль линии плеча, и каждый его поцелуй, как легкий разряд тока. Каждая искра, как шаг в пустоту, в которую я падаю без страховки.

И тут он шепчет:

— Наконец-то ты моя.

И в этих словах я слышу все: его страх, его желание, его борьбу, его честность.

И мое собственное безумное и невозможное «да».

Я отвечаю на его поцелуй сначала робко, но потом на меня накатывает волна дикого