— Медсестричка!!!

— Что? — выпрямляюсь я.

— Кто? — переспрашивает Демьян.

— Ну, типа помощник врача. Вся такая в белом халате. Бинтики, лед, все дела. Только не в сериале, а прямо тут, у нас на базе. И, сука, парни, она в этом халате, как шоколадка в фольге: хочется медленно разворачивать и разворачивать.

— Откуда инфа? — я встаю со стула так резко, что тот отшатывается назад.

— Я видел собственными глазами! Сегодня, когда выходил из зала, а она шла по коридору с подносом и с ледяным компрессом. У меня сразу возникло желание коленом об стенку шарахнуть, чтобы она меня полечила, — улыбка у Фреда до ушей, а у меня возникло желание пересчитать ему зубы. — И Терехова специально, как будто знает, что ее нельзя трогать, рассекает по базе как вызов.

Я стою и тихо наблюдаю, как друзья оживляются. Смешки, шутки, перестрелки глазами, для них это просто развлечение. Для меня — сигнал.

— О, я понял, — цокает Пашка. — Она как красная кнопка. Не нажимай, убьет.

— Да нафиг надо, проблем потом не оберешься, — подытоживает Димон.

— Согласен, — кивает Демьян, — никто к ней и не сунется. Зачем портить себе карьеру из-за стервочки с лицом ледяной статуи?

— Вот именно, — подтверждает Димон. — Она красивая, не спорю, но с ней не заиграешься. Она сожжет тебя взглядом, пока ты только подумаешь подкатить.

Все кивают. Все, кроме меня.

— Вы, конечно, можете и дальше лапать свои клюшки по ночам и дрочить на фотки голых телок, — медленно тяну я, скрещивая руки на груди. — Но лично мне жизненно необходимо уложить эту куколку в постель.

— Че ты сказал? — Фред ржет, принимая мои слова за шутку, но я серьезен как никогда.

— Что слышал.

— Яр, это ж дочка Терехова! — с ошарашенными глазами пялится на меня Димон.

— И она, как девчонка с огнеметом. А я — бензин, — усмехаюсь. — Зато красиво сгорим.

— Да ты сдохнешь, даже не взлетев! — Фред хлопает меня по плечу. — Анисимов, ты реально на это решишься?

— Не решусь. Я уже решился.

— А если тренер узнает?

Я смотрю на каждого поочередно.

— Не узнает, если вы ему не проболтаетесь.

Все молчат, смотрят на меня, как на идиота. А потом раздается синхронный ржач.

— Анисимов сошел с ума!

— Кажется, ему сегодня шайба в голову прилетела…

— И каким же образом ты собираешься уложить ее в постель? — ехидно спрашивает Демьян. — На вечеринке она сразу показала себя, та еще штучка.

— Слушай, Дём, я пока не знаю, — задумчиво тру подбородок. — Но узнаю. Такие, как она, всегда думают, что выше всех. А потом...

— А потом? — интересуется Пашка.

— А потом начинают ждать, когда ты посмотришь в их сторону, — уверенным тоном произношу я. — Но чую, что с ней надо по-другому. Типа там ухаживать, знаки внимания там всякие делать… Короче, Яр Анисимов ненадолго станет джентльменом.

Делаю театральный поклон, парни подхватывают мое настроение и аплодируют мне, присвистывая.

— Слышь, джентльмен! Мы держать свечку, конечно же, не будем, но комната 317 до сих пор пустует и у меня есть запасной ключ, — Фред подмигивает мне.

А я улыбаюсь, потому что я не блефую.

Мне не просто хочется.

Мне надо.

ГЛАВА 5

Полина

Есть вещи, которые не обсуждаются.

Например, что понедельник — зло, что спорт — это боль. И что Ярослав Анисимов — ходячее недоразумение с прессом.

Да, я видела этот пресс уже несколько раз. Увы, я живу с ним на одном этаже.

Сидеть без дела в общежитии не мой формат. Я не из тех, кто бесцельно гоняет сериалы и жалуется, что «жизнь — не сахар».

Я с шести лет жила на жестком графике. Подъем, лед, тренировка, сбалансированное питание, учеба, сон, все по кругу. Поэтому спустя три дня без расписания я начала нервно грызть ногти.

Папа это заметил и предложил «немного поработать».

Ключевое слово — немного.

— Помощник врача? — переспросила я с холодной вежливостью, глядя на отца через стол.

— Помощник спортивного врача, — поправил он, делая глоток кофе. — Нам не хватает рук, ты в теме. У тебя медицинская база, плюс ты знаешь, как работать с травмами. И тебя уважают.

— «Уважают» и «боятся» — разные вещи, — буркнула я.

— Но обе формулировки работают, — подытожил он. — А это важно.

И вот я иду по коридору к медкабинету, с бейджем «Полина Терехова» и с комом раздражения где-то под ребрами.

Потому что я знаю, что это не просто кабинет, это новый эпицентр унижения. Где все эти лоси с клюшками будут мельтешить перед глазами, пыхтеть, травмироваться, и (о, да!), приходить за льдом и бинтами именно ко мне.

Открываю белую дверь и вхожу в кабинет. Тут светло, места много, пахнет спиртом, резиной и чем-то мятным.

На стуле у окна сидит врач. Как только я переступаю порог, он отрывает взгляд от бумаг.

— Ты Полина Терехова? — с улыбкой спрашивает он и встает.

Парень молодой, лет двадцать шесть, не больше. Хмурый, худой, но с добрым лицом.

— Да.

Я протягиваю руку, он едва-едва сжимает ее, как человек, который не привык ломать.

— А я — Илья и ко мне на «ты». Не волнуйся, я вполне адекватный и не строгий. Хотя, если зайдет Анисимов, то я могу быть резким.

Я хмыкаю.

— Тебе он тоже успел насолить?

— Раз в неделю кто-то да принесет мне от него травму. Так что этот вспыльчивый форвард обеспечивает меня работой.

Мы мило улыбаемся друг другу.

— Ладно, — Илья кивает на дверь, — раз уж ты теперь моя помощница, проведу экскурсию по этажу.

Мы выходим в коридор. Он широкий, с серыми стенами и бесконечными дверями. Где-то вдалеке слышен смех, хлопки, кто-то орет: «Пашка, тащи шайбу!».

— Вот это, — Илья показывает на дверь с табличкой «Зал ЛФК», — место, куда ты будешь бегать чаще всего. Растяжка, упражнения, восстановление. Если вдруг увидишь там полкоманды валяются на полу, не пугайся. Это они так «работают».

Я усмехаюсь.

— Работают или спят?

— И то, и другое, — отвечает он сухо, но глаза улыбаются.

Мы идем дальше. Он открывает следующую дверь.

— Комната для массажа и прогрева. Тут лежит куча ламп, подушек, всяких приблуд, которые иногда кажутся средневековыми орудиями пыток. Но нет, это все для блага игроков.

— Угу, — я скептически поднимаю бровь. — Уверен?

— Абсолютно, — он чуть наклоняет голову. — Хотя если тебе попадется Димка — основной вратарь команды, будь осторожна. Он любит симулировать: будет орать, что умирает, пока ему просто фиксируют тейп.

Мы минуем еще одну дверь. Из-за нее доносится грохот музыки и хохот.

— А это — раздевалка. Туда без меня