И тогда я ей сказал:

— Я подумал и понял, что для тебя важно поехать в Париж и я готов тебя отпустить. Я видел, как ты старалась, училась — день за днём. Ты трудолюбивая и талантливая, и должна идти за своей мечтой.

Я помню, как её прекрасные глаза наполнились слезами, и она просто молча меня обняла.

Нина

Как же наивно я думала, что все испытания и всё самое сложное заканчивается, когда любимый мужчина осознает, что он любит тебя, признается в этом, и вы женитесь.

Всё самое сложно только начинается в этот момент!

В своих мечтах я думала, что все будет хорошо. «И жили они долго и счастливо». Оказалось, что впереди будет еще мно-о-ого испытаний.

Я помню, как моя бабушка, папина мама, частенько повторяла мне и сёстрам, что брак — это большой труд. Труд обоих — и мужа и жены, терпение и готовность идти на компромиссы.

В полной мере я поняла глубокий смысл бабушкиных слов, когда наши с Владом интересы и взгляды столкнулись.

Больше всего мне запомнилось несколько случаев, о которых я много лет спустя рассказывала в качестве наставления уже своим внучкам и их подружкам.

Мы с группой решили после успешного окончания первого курса сходить в клуб и отметить это знаменательное событие. Широким составом — помимо нашей группы, были студенты из других групп биофака, а ещё Вика и девочки из её группы.

Естественно, я заранее сообщила об этом Владу. Он был очень недоволен, но не стал мне ничего запрещать. И, так как до этого мы поссорились из-за чего-то (я даже не помню сейчас из-за чего), я не стала ничего обсуждать, выяснять, просто проинформировала его, развернулась и ушла в другую комнату.

Какого же было моё удивление, когда на следующий день вечером мы сидим в клубе, отмечаем, выпили по коктейлю и тут Вика толкнула меня в бок и показала в сторону бара.

И что я вижу!

Мой муж сидит со своим другом, конечно, же Ярославом за барной стойкой. И около них уже пасутся две разукрашенные козы — девицы, явно облегченного поведения, и отчаянно с ними кокетничают. А одна уже кладёт свою загребущую лапу на плечо Моего Мужа!

Что сказать: урок был для нас обоих.

Скандалы у нас бывали — горячие, с хлопаньем дверей и тяжёлыми взглядами.

Жить с тираном, который помешан на мании контроля, очень непросто. Пусть он любит, обеспечивает и готов практически на всё ради тебя.

Несколько раз я всерьёз подумывала уехать к отцу. Но каждый раз я отгоняла от себя эту пораженческую мысль, потому что понимала, что в этом случае папа окончательно разочаруется в перспективах нашего с Владом брака.

Мелькала мысль — поехать к маме и дяде Игорю. В этом случае отец, может, и не узнал бы. Но дядя Игорь точно бы не промолчал, обязательно высказал Владу, что он думает — а это только усугубило бы ситуацию.

Иногда я на денёк уезжала в гости к Вике. Она и её мама мне были всегда рады. Просто время от времени мне было необходимо взять паузу и побыть от мужа (пусть и самого любимого, но иногда очень раздражающего) на расстоянии.

Вспоминая всё, через что мы прошли вместе, я понимаю, что одним из важных моментов в фундаменте наших отношений, нашего брака стало его согласие на мою учебу в Сорбонне.

А ведь в тот момент я уже была готова отказаться от предложения стажировки, ради Влада и нашего брака. Но этот его жест, его готовности пойти на встречу, зная его характер, зная, насколько он собственник, я оценила это бесконечно высоко. И, когда мы обсудили и совместно решили, что мне не нужно упускать такую возможность — я поехала учиться.

И как бы сложно мне иногда ни было: ждать, надеяться и верить, что Влад вернётся домой живым, рожать нашего второго сына, когда он был в очередной командировке… Я ни за что не променяла бы свою жизнь с Владом на другую, спокойную, размеренную жизнь, где нет его — моей любви, моего счастья.

Эпилог (второй, тот, который мне приснился)

Год после событий на Ближнем Востоке я за рулем внедорожника мчал по скоростному шоссе в небольшой город Смоленской области с нежным названием Ельня.

Конец лета в этом году радовал. Погода будто застыла в золотом равновесии: ясное небо, тёплый ветер и вода, в которую хотелось нырнуть с разбега. Чем я и пользовался, проводя все выходные с Ниной на даче у отца.

Несмотря на ранний час и совсем невеселый повод для поездки, моя любимая жена настояла на том, чтобы ехать со мной. И сейчас мирно дремала, сидя рядом на пассажирском сиденье.

Триста с лишком километров пронеслись незаметно.

И вот мы приехали. Скромное, небольшое кладбище. Черные ограды, кресты и мраморные памятники. В этот солнечный день народу здесь было немного, поэтому найти нужное место оказалось просто.

Цветы взяли заранее, и правильно сделали — у ворот ни живой души, только пусто и тишина. Ни венков, ни продавцов.

Мы с Ниной шли рядом по широкой, укатанной грунтовой дороге, и когда до группы людей в чёрном осталось всего несколько шагов — остановились.

Здесь были и молодые парни с суровыми лицами, по-видимому, сослуживцы покойного. И взрослые, хмурые мужики, которые молча обнимали своих плачущих жён и молодые девчоночки, и даже несколько детей.

Тихие, приглушенные разговоры тотчас затихли. Все удивленно повернулись и посмотрели на нас.

От группы отделилась одна, невысокая, полноватая женщина с приятным лицом и грустными, покрасневшими глазами, и пошла к нам на встречу.

— Здравствуйте, вы Марина Семёновна?

— Да-а, я, — скованно ответила она.

— Примите наши соболезнования. Мы с женой пришли помянуть Володю. Мне довелось недолго служить с ним.

— Да, конечно. Спасибо вам, что пришли. — Женщина кивнула и отвернулась, промокая глаза.

Родственники, друзья, сослуживцы разошлись, пропуская нас к могиле, на которой был установлен деревянный крест по православному обычаю. А рядом принесли и поставили фото в рамке с черной лентой, на нём Володя Заикин был именно таким как я его запомнил.

Мы с Ниной положили цветы, почтительно постояли около могилы, помянув Володю. И я, кивнув собравшимся людям, подошёл к матери Володи.

— Можно Вас на пару слов, Марина Семёновна?

Нина деликатно отошла в сторону, оставив нас наедине. Я в который раз отметил про себя, как тонко она