— Люблю тебя.

— И я тебя, — ответила принцесса, и с невыразимой нежностью провела рукой по моим волосам. — И я хотела сказать тебе… тот наше разговор... когда мы поссорились, потому что ты не рассказал о своей работе…

Я тяжело вздохнул. Сел, облокотившись на спинку кровати, и посадил Нину себе на колени.

— Я понимаю, сладкая. Я виноват. Я боялся, что тебя это напугает. Хотел дать тебе время.

Нина молчала, вглядываясь в мои глаза. Потом опустила взгляд, переплела наши пальцы и задумчиво сказали:

— Меня бы это не напугало. Я люблю тебя, я знаю какой ты замечательный…

Я фыркнул, не сдержавшись, «замечательный» как же! Не смог обеспечить безопасность любимой женщине.

— Влад, посмотри на меня! — всегда мягкий голос Нины прозвучал настолько твердо и требовательно, что я послушался, улыбаясь.

Маленькая, но такая сильная. И вся — Моя.

— Ты не всесильный. Меня могли также похитить, чтобы отомстить папе. Или дяде Игорю. И ты не должен себя винить. Все закончилось. И закончилось хорошо.

Я шумно выдохнул, вспоминая, как Лютый приехал в госпиталь, чтобы рассказать мне, что остатки банды аль-Иссы ликвидированы. Комрады чуть ли не передрались за право быть в составе отряда, который отправили на зачистку.

Оперативные данные, полученные от захваченных в плен наёмников, позволили не только установить место нахождение банды, но и подтвердить, что именно они стояли за серией терактов и заказов последних месяцев.

И не только это — ещё докопаться до посредников сепаратистов в рядах армии (с обеих сторон). Те остатки, которых мы не выявили на месте. Несколько имён я услышал с особым удовольствием. Некоторые из них когда-то считали себя недосягаемыми. Теперь — пыль.

Ведомство Долохова также не осталось в стороне. Они раскрыть цепочку контактов, включая посредников в разных странах. Сеть накрыли быстро — слишком много следов они оставили в спешке. Лютый сказал, что никто из них даже не понял, что уже подписали себе приговор. Также удалось выявить тех, кто финансировал операции боевиков аль-Иссы. Деньги шли через несколько офшоров, но источники были в Штатах и на Ближнем Востоке И их вычислили сотрудники Долохова.

«Не знали с кем связались. Долохов, как и я, никогда бы не оставил похищение дочери безнаказанным».

По словам Лютого, силовая операция прошла чётко: без потерь с нашей стороны, быстро, по всем правилам. Последователи аль-Иссы и его брат оказались не таким уж неуловимым. Точку поставили красиво — с залпом и без шума в новостях.

Я сглотнул, сожаление, что не я лично уничтожил эту мразь, не отпускало.

— Я тоже боюсь обмана, предательства, Нина, — сказал я хрипло и поймал её взгляд. — Твоя мать ушла к другому, не стала ждать… И я боюсь, что ты уйдешь. Или не дождешься. Или разочаруешься. Особенно после того, чего ты пережила.

— Да как ты можешь! Мама думала, что твой отец погиб. Она два года после сообщения о том, что он пропал без вести, пыталась прийти в себя!

Мы некоторое время молчали. Я поцеловал ее макушку, вдыхая знакомый, любимый аромат.

— Я представлял себя на месте отца. — мой голос звучал хрипло от эмоций. Нелегко мне давались слова, то, что я прятал глубоко в себе. — Это мой худший кошмар, Нина. Вернуться, а моя любимая замужем за другим.

Я закрыл глаза и прижался лбом к её лбу.

— Нина, такие мужчины, как я, однолюбы. Мы может долго искать свою единственную, но если найдет, то никогда не сможем отпустить. Семья значит для меня всё.

Нина взяла мое лицо в ладони и пристально посмотрела в глаза. И тогда я признался:

— Семья — это мой мир и моя главная слабость. Ты — центр моей… нашей… семьи.

Слеза скатилась по щеке моей принцессы.

— Ты не прав, муж мой. — тем не менее голос её звучал твердо, уверенно.

Я глубоко вдохнул и с шумом выдохнул, крепче прижимая к себе своё счастье.

И следующие её слова я запомнил на всю жизнь. Они стали для меня словами, к которым я возвращался снова и снова. Якорем в самые трудные минуты моей жизни. Клятвой, только не громкой и торжественной, а тихой, настоящей. Той, что сильнее любых обетов…

— Наша семья будет не твоей слабостью, а опорой. Твоей главной силой.

Эпилог

Влад

Первые пять лет нашего брака оказались совсем не такими как я себе представлял.

Постоянные споры по, казалось бы, незначительным поводам. Попытка Нины отстаивать свои интересы. Даже в мелочах. Было всё.

Пару раз я даже ловил себя на мысли, что мне стоило подождать подольше, дать Нине набраться жизненного опыта. И в то же время ощутить прелести студенческой жизни, учебы, общения среди сверстников, поездки на каникулы в санаторий, походы в клубы.

Но эти мысли быстро растворялись, когда я представлял, что мог бы найтись тот, кто смог бы окрутить её.

И я останавливал себя, когда мысли заходили в эту сторону.

У нас было несколько жарких ссор, и порой казалось, что ещё немного — и Нина уйдёт, соберёт вещи и уедет к родителям или к отцу. Но каждый раз нас что-то удерживало.

Теперь, много лет спустя, я знаю что — это не просто любовь, это выбор.

Помню, когда последний год универа. Пришла пора Нине выбирать тему дипломной работы и определяться, где она будет проходить практику. И тогда, как снег на голову, ей пришло предложение пройти стажировку в Сорбонне у известного профессора-микробиолога.

Я вернулся с работы, уставший, напряженный перед предстоявшей операцией, Нина прибежала ко мне возбужденная, и рассказала мне об Сорбонне. Её глаза горели искренним восторгом. Но я не смог сдержать возникшую во мне обжигающую волну ревности и беспокойства о её безопасности и категорически ответил: «Нет».

Поездка в Париж открывала перед ней перспективы. Но и означала — месяцы без неё. А я не был готов ни к этому, ни к мысли, что не смогу защитить её, если что-то случится. Я ведь не мог выехать из страны.

Мы почти не разговаривали тогда — пару коротких фраз за три дня, и всё.

За эти три дня я успел о многом подумать и понял, что счастье любимой женщины важнее моих желаний и моего комфорта.

Я помню, как я вошёл в гостиную — она сидела с книгой, в кресле. Я подошел к ней опустился на корточки рядом и смотрел на неё, любовался. Долго. Нина делала вид, что не замечает, но