Растерянно киваю, и молюсь, чтобы он был там.

— Ксень, всё будет хорошо, — успокаивает Аверин, когда мы уже едем по Садовому кольцу. — Детей без сопровождения не должны пускать в поезд.

Даже не знаю, что хуже. Если всё же запустят. Или если он ночью будет слоняться по Москве.

— Простите, а можно побыстрее? — тороплю водителя, который, как назло, еле плетётся.

Сейчас давно не час пик и дорога вполне свободна.

— Можно, если вы потом штраф за превышение скорости оплатите. Тут камера на шестьдесят.

На шестьдесят! А мы едем сорок! И кланяемся каждому светофору.

— Оплатим, — Костя протягивает ему несколько купюр. — Давай только поживее до Казанского.

И дальше у меня опять пробел в памяти.

Я не помню, как выскакиваю из такси. Как расталкивая всех, несусь в здание вокзала. Как высматриваю на табло, с какого пути отправляется поезд.

Вокруг гул и нескончаемая суета. Кто-то кого-то встречает и нетерпеливо расхаживает по перрону. Кто-то провожает и душит в прощальных объятиях. Я же кручу головой по сторонам, чувствуя, что вот-вот сама потеряюсь.

— Ксень, Никита со мной, — сообщает в трубку Аверин. — Ждём тебя у центрального входа.

Сжимаю в руках телефон, но выдохнуть так и получается.

Успокаиваюсь только когда вижу сына, стоящего рядом с Костей. Точнее, когда обнимаю его.

— Ник, как ты меня напугал, — шмыгаю носом.

Никита молчит и виновато отводит взгляд.

Ругаться не хочется.

Да и на кого? Разве что на себя?

Он ведь предупреждал, что собирается выкинуть нечто подобное. А я не восприняла его угрозы всерьёз. Пошла на поводу собственных желаний, а не здравого смысла.

Домой едем молча. Мы с Ником сидим сзади. Аверин — рядом с водителем. Улавливаю запах его туалетной воды. Уже по привычке вдыхаю глубже. Устало прикрываю глаза.

Что мне ему сказать? Банальное «спасибо» ничтожно мало. А на большее я, к сожалению, сейчас не способна.

— Кот, — прижимаюсь к нему украдкой, когда Никита заходит в подъезд.

Вкладываю в эти спешные объятия всё, что чувствую. Благодарность. Уважение. Привязанность. И то, что в разы сильнее вышеперечисленного. Что заставляет сердце замедляться от понимания — мы не можем продолжать общаться. Я не готова ставить на кон свои отношения с сыном.

— Спасибо тебе за всё … — выдаю, будто скороговоркой.

Когда нервничаю, я тараторю без разбора. Но в этот раз всё идёт по-другому сценарию. Договорить мне не дают. Костя прикладывает палец к моим губам и отрицательно машет головой.

— У нас сегодня не складывается с разговорами.

Тут вряд ли поспоришь. Поэтому, когда Кот запечатывает мой рот своим, я не сопротивляюсь. Отвечаю на поцелуй, думая, что он станет последним. Закрываю глаза. На мгновение позволяю чувствам взять верх. Позволяю слюне с приятным кофейным привкусом смешаться с моей в какой-то совершенно новый напиток. От него ведёт и пьянит, как от крепкого алкоголя. Чуть затуманивается рассудок. Движения замедляются. Но по всему телу разносится такое блаженное состояние расслабленности.

Сейчас я бы многое отдала, чтобы этот момент не заканчивался. Чтобы Костин вкус и дальше проникал в кровь. Чтобы его сильные руки и дальше впечатывали меня в крепкое мужское тело.

Не хочу прекращать нашу странную пере-дружбу. Но и сына терять не хочу. А он не хочет принимать Аверина.

Как решить это уравнение, чтобы обе величины остались постоянными? Подскажите! Ведь сама я, к сожалению, не знаю ответа.

Глава 34

Я понимаю, что ситуация с Никитой не наладится сама собой. Глупо закрывать глаза и делать вид, что всё хорошо. Да и ждать очередного побега не хочется.

Поэтому ищу методы решения проблемы во всезнающей сети «Интернет». Долго копаюсь в разных статьях о выстраивании взаимоотношений с подростками, а затем оплачиваю консультацию психолога.

Как ни крути, одна я не справлюсь. Слишком много всего свалилось на Ника: развод родителей, вынужденный переезд, Аверин, которого он воспринимает как угрозу. Мне нужен знающий специалист и его толковые советы.

Больше часа я беседую с приятной женщиной по имени Алёна. Психолог задает множество вопросов, делает пометки, временами уточняет и переспрашивает, верно ли она меня поняла.

В итоге в моей голове есть четкая картинка происходящего и осознание собственных ошибок. Но главное — есть план действий: в ближайшее время качественно проводить время с сыном, не зацикливаясь на попытке побега, а уже потом вывести Никиту на разговор.

Этим же вечером мы идём в кино, причем фильм сын выбирает сам. Затем ужинаем в уютной пиццерии, где незаметно от обсуждения кинокартины переходим к обсуждению наших с ним взаимоотношений. Его и моих страхов. Говорим много и долго. Я стараюсь запомнить каждое слово, чтобы потом обсудить услышанное с Алёной.

С утра прошу Нинку забрать сына погулять вместе с её пацанами и оплачиваю новый сеанс. Тщательно записываю, что говорит психолог. Обещаю строго выполнять рекомендации и связаться с ней через пару недель.

Правда, больше я ей не звоню и не пишу. Ведь ситуация решается совершенно иным способом.

— Привет, — растерянно шевелю губами, когда на пороге вместо сына неожиданно появляется широкоплечая фигура Аверина.

Черная футболка, джинсы и такие же идеально чёрные кроссовки без единой пылинки. В руках картонная коробка внушительных размеров. В глазах блеск. Привычная лёгкая небритость на своём законном месте. Смотрю на неё и невольно вспоминаю как приятно она царапала кожу.

Оказывается, я скучала. Нет, не за щетиной. За Костей.

Сколько мы не виделись? Дня три? С момента, как Ник хотел сбежать к отцу.

Или с момента, как между нами повисла острая недосказанность? Мы оба взяли негласную паузу. Таймаут, чтобы решить, как нам быть дальше.

Не знаю, к чему пришёл Аверин и какую речь в итоге подготовил. Но моя поменялась уже дважды за последние пять минут.

Сначала она была традиционной и правильной. «У нас ничего не выйдет».

А стоило его увидеть, как вся эта правильной куда-то испарилась. «Я хочу хотя бы попытаться». Очень-очень хочу.

«Но Костя ведь ничего тебе не предлагал» кто-то злорадно шепчет.

— Никита дома? — осторожно спрашивает, опуская коробку на пол.

— Нет. Со Скориковыми в Аквариум ушёл.

— Хорошо, — доносится, прежде чем я подлетаю вверх и приземляюсь на деревянный комод, что стоит у дверей.

Надо бы спросить, что происходит и что на него нашло. Но как? Мужские губы наглухо приклеились к моим.

Теряюсь от этого напора. От жадности движений. Обмякаю в сильных руках и позволяю им абсолютно всё, что они хотят.

Стянуть с меня домашний топ? Пожалуйста! В ответ я лишь