Кому стало лучше от этой сделки?

Можно было бы просто жить дальше, радоваться тихому счастью с сыном.

Но не так-то просто забыть то, что со мной сделали.

Чего я не могу простить, так это игры со стороны Давида.

Зачем он влюбил меня в себя? Зачем притворялся влюбленным?

А теперь так запросто просит родить ему ребенка. А больше он ничего не хочет?

— Эльза, кончай дурить, — повторил он нетерпеливо сквозь зубы, и меня накрыло злостью.

Я резко вывернулась из его рук и схватила сумку со стула, закрылась ею, как щитом.

Абрамов полоснул меня злым взглядом, от него веяло жаром. А меня осыпало холодными мурашками. Должен, должен быть выход!

— Я не стану ничего слушать, — как можно холоднее произнесла я, как если бы говорила с деловым партнером. Хоть внутри и клокотала обида. Как он сказал? Чистая ли я?! — У меня своя жизнь, а у тебя своя. Уверена, что условие можно обойти. Почему ты даже не хочешь попробовать? Не думаю, что твоя девушка будет рада, если ты станешь делать мне ребенка.

Мерзавец усмехнулся и при этом, черт его возьми, сверкнул белоснежной улыбкой, которая ему невероятно шла. Годы ничуть его не испортили, а только придали мужественности чертам.

— Ты беспокоишься совсем не о том, Эльза. Но повторюсь: ты моя жена, и отец распорядился именно так, а не иначе. Ребенок должен быть рожден в нашем браке. Увы, я не могу повлиять на него. Как ты знаешь, он скончался.

— Намекаешь, что я пропустила похороны свекра? — уловила я завуалированный намек на то, что не присутствовала на кладбище. — Не думала, что это необходимо.

— Нам с тобой нужно будет показать общественности, что наш брак в силе.

— Да неужели? С какой стати?

— С той стати, — размеренно произнес мой, к несчастью, муж, — что я хочу сделать этот брак настоящим на время, пока ты не родишь ребенка.

— Да господи! Я не буду это слушать! — взорвалась я и даже шагнула к двери, но Абрамов каким-то неуловимым образом оказался быстрее. Он прошелся вперед меня и закрыл дверь собой. Встал ко мне лицом.

— И как это понимать? — вскинула я голову, напарываясь на взгляд, в котором четко читался интерес.

Мужской интерес. Этот взгляд пробирал до самого нутра и взывал к давно заснувшей женственности, которая в свое время пробудилась только для него одного, а потом впала в длительную спячку.

— Ты куда-то собралась, жена? — спросил он, складывая руки на груди.

А ведь он меня не отпустит и имеет полное право удерживать тут. И почему больше всего меня оскорбляло в этой ситуации то, что со мной соседствует любовница? В этом я себе четко отдавала отчет.

— Хочешь, чтобы я осталась? — сузила я глаза, продолжая чувствовать прожигающий насквозь взгляд. Задышала сильнее. Он меня до пепла сжигал. Только он так умел.

Когда-то я безвольно подчинилась, но неужели сделаю это снова?

— Хочу, чтобы ты осталась в качестве моей жены и родила мне ребенка.

— А что потом? — поинтересовалась я. — Ведь он тебе не нужен, этот ребенок. Для тебя люди — всего лишь средства для достижения целей.

Я говорила правду, но почему-то она ему очень не нравилась. Он стиснул зубы и впился в меня колючим взглядом.

— Ты обо мне не лучшего мнения, верно? Может, начнем сначала?

— На какой вопрос я должна отвечать, Абрамов? — дерзко парировала я, не давая ему спуску.

Агрессия была прекрасным защитным приемом. За ней я прятала свое израненное сердце.

Несбывшиеся мечты и боль от предательства того, кого когда-то полюбила беззаветно.

Но он почему-то не среагировал ответной злостью, а, наоборот, усмехнулся, будто наш разговор доставлял ему удовольствие.

— Мы с тобой скоро все обсудим. Ведь ты остаешься, Эльза.

Прозвучало как приказ. Непререкаемый. Жесткий.

— Да? — наклонила я голову вбок. — Что скажет на это твоя белобрысая любовница?

— Тебя это волновать не должно. Ты моя жена. Ты будешь жить в моем доме.

— Хорошо, я останусь, — проговорила я, а мысленно добавила: «Чтобы добиться развода».

— Верное решение, Эльза, — осклабился Абрамов и как-то весь стал расслабленным.

Рано он радуется. Он считает, что я капитулировала, но как же он ошибается.

— А она уйдет. Я не потерплю, чтобы надо мной насмехались. Жена и любовница в одном доме — звучит как анекдот!

— Уже ставишь условия? — ощетинился супруг, наклоняясь ко мне. — Она уйдет, если ты согласишься поехать в клинику без выкрутасов и фокусов.

Страх прокатился липкой волной по позвоночнику. В больницу мне нельзя, он не должен узнать, что я рожала.

Глава 4

Эльза

— А почему бы мне не ставить условия?

Как бы ни было больно, я обязана выстоять. Смело смотрела на мужа, который почему-то решил меня выслушать. Для разнообразия смягчился?

— Почему бы тебе не пойти навстречу? Это тебе нужен ребенок, Абрамов. Тебе нужна я. Так что вот она я, — развела руками, заприметив, как он тут же уперся взглядом в грудь. — Но я должна быть в этом доме на месте законной жены одна. Твое дело — как разбираться с любовницей. Или гражданской женой, кто она там тебе?

Сузил глаза, прищурившись глядя на меня, а я все больше распалялась, входя в роль.

— И в больницу я не поеду. Хочешь сделать мне ребенка — рискни, дорогой, — язвительно пропела я, — рискни взять меня без проверок на чистоту.

Когда я сказала слово «взять», в черноте его глаз вспыхнул адский огонь. А я… Я так некстати вспомнила нашу единственную ночь. Брачную ночь, когда отдавалась ему по правде.

Сердцем. Телом. Всей своей сутью. А он просто попользовался, как сделал бы с любой подвернувшейся ему женщиной.

Мысли унесли меня в прошлое…

Как сразу после свадьбы обнаружила две полоски на тесте. Сжимая в руках пластиковый футляр, неслась к мужу на всех парах. Не то чтобы я мечтала о ребенке так сразу после женитьбы, но все же была рада, что наша такая внезапная любовь воплотилась в маленьком существе внутри меня.

Оказалось, нагрянули гости. Наши с Абрамовым отцы. Сели в кабинете, о чем-то беседовали. Мне об этом сообщила домработница. А я почему-то подкралась к кабинету, желая оставаться незаметной. Подслушала на свою голову, что обо мне говорят…

— Молодец, Дава, — похвалил отец моего мужа, к которому относился покровительственно, — сделал нашу девочку послушной. Мне бы удалось ее уговорить, но провозились бы долго…

— Да что с ними возиться? — голос свекра был не так благодушен, скорее, высокомерен. — Так и так заставили бы