— Нет, — ни один мускул не дрогнул на лице женщины, но тон стал таким, что все поняли — шутки кончились. — Там мы не работаем, — продолжила она, не повышая голоса. — Вить. Я тебе уже говорила: в тот регион не лезем. Ни одним ботом, ни одной СММ-душой.

— Но… почему? — Виктор нахмурился, подался вперёд. — Шикарно же всё… Деньги хорошие… Кампании всегда тихие, без срача… Пресса ручная.

— Там вотчина Илоны, — отрезала Альбина, не моргнув. — Мы с ней не пересекаемся. Дороги параллельны, мостов нет. Договор был — и он остаётся.

Её взгляд непроизвольно скользнул к телефону, экран которого продолжал светиться. Экран дрожал от входящих уведомлений и отражался на идеально полированной древесине стола, словно сигнал о чём-то незакрытом.

— Это вы ей скажите, — буркнул Виктор, разочарованно хмыкнув. — А Хабаровск?

— Это было недоразумение, которое мы выяснили, — холодно, но терпеливо произнесла Альбина. Она сделала акцент на каждом слове. — Вить, тебе и твоим бандерлогам мало работы? Хочешь, добавлю? Нас ещё Грозный приглашает. Поедешь?

— Да ну…. Бл… — заматерился Виктор.

— Могу ещё Краснодарский край предложить, — продолжила Альбина с лёгкой, но убийственной доброжелательностью. — Там вон прокуратура в отпуске, можно разгуляться.

— Да идите вы… — протянул Виктор обречённо. — Альбина Григорьевна… по бутикам!

— Так, друзья-заразы, еще вопросы есть? Нет? Тогда всем спасибо, все свободны, переходим в режим текущих задач, — она слегка поморщилась, словно от головной боли и снова посмотрела на телефон.

Дмитрий, чуть прищурил глаза.

Альбина молча ему кивнула, давая понять, чтобы остался, пока остальные собирали свои вещи и тихо перешучиваясь, выходили из кабинета.

2

Ярославцев внимательно смотрел на Альбину, пока они не остались наедине. В её глазах отражалась усталость, смешанная с той же упрямой решимостью, которую он знал с тех самых пор, как всё началось. Семь лет прошло с того момента, как они вдвоем покинули родной город, оставив за спиной не только обветшалую однушку, проданную Димой, и небольшие, наскребённые Альбиной накопления, но и куда более тяжёлый груз — предательство близких, боль, унижение. Они ушли не просто с мечтой начать новую жизнь — они ушли отомстив.

Семь лет изнурительного труда. Семь лет, когда силы казались на исходе, когда каждый новый проект мог стать последним — физически, морально, финансово. Альбина моталась по всей стране, от одной безнадёжной затеи к другой, берясь за самые рискованные, грязные, токсичные задачи, которые другие обходили стороной. Потому что за них платили. Потому что отказываться было нельзя. Потому что каждую победу они вырывали зубами — и выигрывали.

Её креативность, умение вывернуть безвыходную ситуацию в свою пользу, соединялись с его аналитическим умом и инженерной чёткостью — вместе они были почти непобедимы. Но не только талантами — их союз держался на чём-то более мрачном: холодной расчётливости, жестокости и полной беспринципности. Они не стеснялись идти по головам — потому что знали: проигравших не жалеют, а победителей не судят. Этот девиз стал их внутренним кодексом.

— Хреново выглядишь, — пробормотал Ярославцев, всматриваясь в бледное лицо подруги, в тени под её глазами, едва прикрытые макияжем. — Может, пора сделать паузу?

— Закончим этот цикл — и уеду, — отозвалась она, не поднимая головы от кипы распечаток и планшета. Пальцы быстро перелистывали страницы, будто от этого зависела её жизнь.

— Я слышу это уже семь лет… Свежо преданьице, — вздохнул он, машинально потирая губы указательным пальцем — старый жест, оставшийся с тех далёких времён, когда его лицо ещё носило шрам от заячьей губы.

Того юноши давно не существовало. Исчез и зажатый, неуверенный в себе мальчишка, и даже обаятельный, ранимый 24-летний парень. Остался только он — мужчина с прямым, тяжёлым взглядом, широкими плечами и ослепительно синими глазами, которые когда-то смущали людей, а теперь — подавляли. От дорогих костюмов он давно отказался: предпочитал джинсы итальянского кроя и мягкие, но дорогие футболки, подчёркивающие фигуру. Он больше не прятался. Ему не нужно было.

— Варя, — женщина нажала кнопку селектора. — Принеси мне кофе. И воду.

— Какая это по счёту чашка за утро? — лениво поинтересовался Дмитрий.

Альбина подняла на него глаза, в которых уже давно обосновалась хроническая усталость.

— Четвёртая…

— А потом снова будешь жаловаться на бессонницу и мигрень, — усмехнулся он, с притворной укоризной качая головой.

— Уже, — выдохнула она, с силой отшвырнув от себя бумаги. Тонкая стопка с хрустом распалась по столу. Она откинулась на спинку кожаного кресла, прикрыв глаза на секунду — позволив себе слабость.

— Аль, ты что такая дерганная? — Ярославцев навалился руками на стол, наклоняясь ближе к ней. — Что-то не так? И почему ты третий раз отказываешься от перспективной и…. что уж врать, легкой работы? Только не заливай мне сейчас про Илону, ладно? Она все равно не сможет охватить всю область, там выборы на всех уровнях. И уж точно не ври про то, что ты бы с ней не договорилась… Вы друг друга всегда с полуслова понимали.

Альбина молчала, пока Варя не вошла с подносом — кофе, бутылка воды, и зелёный чай для Димы. Она кивнула, поблагодарила и пододвинула к себе чашку.

— Нам работы мало? — отрезала она, отпивая кофе. — Не хочу распыляться. Особенно сейчас.

— Аль… — он сделал паузу, всматриваясь в неё пристальнее. — Знаешь, как тебя называют за глаза?

— Проще сказать, как не называют, — усмехнулась она, не поднимая взгляда. — Всё остальное уже слышала.

— "Королева лжи", — тихо сказал он. — Не просто потому что ты пользуешься новостями — ты их создаёшь, Аль. Ты режиссёр всего, что происходит вокруг. Но мне врать не надо. Не сейчас. Что не так с этой работой?

— Дим… заебал… честно! Не хочу я! Не хочу туда лезть! Там поле Илонки, пусть она и играет….

Договорить Альбина не успела — снова завибрировал телефон на столе. Она бросила быстрый взгляд и чертыхнулась.

— Что с тобой, Аль? ты третий раз за утро срываешься, как шифер с крыши….

— Мать звонила уже три раза, — Альбина высыпала на ладонь таблетки и проглотила, запивая водой из стакана.

— И что ей нужно? — в голосе Ярославцева послышался лед.

— Полагаю экзорцизм. Ну или новый денежный перевод. Не знаю, Дим. Обычно она так дает мне знать, что у нее кончились деньги. Я пересылаю, и мы забываем друг о друге на пол года. Идеальная схема наших внутрисемейных отношений.

— Что не так в этот раз? — Дима облокотился на широкий стол руками, глядя на Альбину невероятными синими глазами.

— То, что деньги я ей перевела еще на прошлой