Уныло я рассматривал серое, под стать моему настроению небо за окном. Чем дольше я думал, тем больше чувствовал свою беспомощность. Мне уже казалось, — было бы легче изловить в помещении Агентства домового, по крайней мере, задание мало отличалось от такого предложения. Я невольно улыбнулся нелепости сравнения, но ведь этот «слабосветящийся объект» уж слишком смахивает на описание в различной литературе мистического направления, самых фантастических приведений. И смех, и грех…

Я задумался и поэтому приход Анатолия Ивановича, стремительно вошедшего в наш общий кабинет, оказался для меня неожиданным. Пока я, повернувшись к дверям, отвечал на такое же, как вход, стремительное приветствие, Анатолий Иванович уже стоял у вешалки, вешая на плечики влажное пальто.

Глава 1

— Ну и погодка, — повернувшись ко мне, приглаживал он обеими руками волосы на висках: — Обо что голову ломаешь, добрый молодец? — ирония чуть скривила уголки его губ, когда взглянул он в сторону тощей папки на моём столе. Его насмешливый вопрос вдруг принёс мне облегчение, зарядив верой в скорую и успешную развязку всех этих запутанных проблем. Кто-кто, а Анатолий Иванович проблемы решать умеет.

Пожав мне руку, он уселся за свой стол у окна, вздохнул тяжко, с немалой долей шутливого притворства, взглянул на меня насмешливо:- Докладывай.

Он очень быстро переходил от шутки к серьёзному тону, в прочем и обратный переход у него получалось такой же быстрый.

Я коротко изложил суть задания и сделал предложение:- Предлагаю начать с поиска печатной машинки.

Пускай идея и не ахти, но главное, что положено начало, проведено осмысление… А расписываться в своей полной беспомощности?

Анатолий Иванович задумавшись, смотрел в сторону дверей, едва скривив губы, выстукивая одним пальцем бесшумную дробь по столу. Уже потом я понял, что для его в этом задании главным было совсем не то, что для меня. Значительно позднее я сообразил, что озабоченность его была вызвана поиском ответа на вопрос, — почему дано это задание именно ему, его отделу, кто может стоять за этим и какую цель преследовать.

— Машинку печатную разыскивать? — протянул он задумчиво, и вдруг резко перевёл взгляд на меня:

— А почему бы нам сначала самим не съездить на этот, пресловутый, тридцать седьмой километр Шангарского шоссе? А?

Наверное, именно такая простота и называется гениальной, я онемел, услыхав такое простое решение. Почему оно мне сразу не пришло в голову, — всего-то тридцать семь километров… Опрокинув стул, я кинулся к дверям.

— Куда? — засмеялся добродушно Анатолий Иванович: — Сейчас пока ещё только половина одиннадцатого.

Он кивнул на телефон:- Закажи машину в гараже на двадцать один час.

После того, как я, насилу сдерживая волнение, договорился о машине на вечер, Анатолий Иванович, доставая из встроенного в стену сейфа, папки с документами, сказал:

— А пока займись вот этими материалами и постарайся забыть о вечере. — И насмешливо подмигнув, добавил: — Не всегда утро вечера мудрее.

* * *

Весь день мне не давала покоя предстоящая встреча с туманными объектами, как большого любителя фантастики она не могла оставить меня безучастным, и беспрерывно поглядывал я на часы, ловя на себе насмешливые взгляды Анатолия Ивановича. Весь день я трепетал в предвкушении необычного, чего-то невероятного, непостижимого и этим привлекающего. Я не представлял, как мог Анатолий Иванович воспринимать предстоящую встречу с таким снисходительным спокойствием.

И вот, наконец, закончился долгий этот день. Мы идём в гараж, получаем у дежурного ключ от машины и подходим к светлой малолитражке. Анатолий Иванович кивает мне на место за рулём, усаживаясь, я спрашиваю его:

— Анатолий Иванович, неужели вас совершенно не волнует это дело? Неужели оно вас совершенно не удивило?

Он хмыкнул, положил руку на руль:

— Женя, подожди не заводи. Прежде всего, давай, определим себе этот вопрос таким образом: — это самое обычное дело, и не стоит ждать от него ни чего неожиданного.

Убрав руку с руля, он кивнул мне и ворчливо добавил:

— За восемнадцать лет службы я привык к тому, что за самым неожиданным скрывается самое обычное, — и, криво усмехнувшись, продолжил: — А самым невероятным считаю выдачу у нас в Агентстве месячной премии. О каковых у нас даже не мечтают.

Я только улыбнулся его шутке, выводя машину из подземного гаража на улицу.

Улицы города в этот, не поздний ещё час, почему-то были непривычно пустыми, ни машин, ни прохожих. Впрочем, мудрить особенно не приходилось — осенне-зимняя непогода, смешав слякоть со снегом, мотает этот мерзкий коктейль порывистым ветром по улицам, заунывно посвистывая в облепленных местами снежной бородой проводах, нагоняя тоску и унынье. Снег тёмной, пропитанной влагой кашей укрывал улицы, брызгами разлетаясь из-под колёс редких автомобилей.

Сиротливо подмигивали жёлтым светом на перекрёстках светофоры, включенные уже на ночной режим, благодаря чему мы без особого труда и стояния в пробках, достигли окраины города у въезда на Шангарское шоссе. Здесь Анатолий Иванович, прервав молчание, определил замысел предстоящей операции:

— Сегодня произведём предварительную разведку — «обломаемся» около двадцать двух часов в районе тридцать седьмого километра шоссе. И будем «ремонтироваться» часов до двадцати четырёх.

Я кивком подтвердил уяснение задачи. Действительно, во всех сообщениях время появления объектов было в пределах от 22 до 24 часов.

Не успели скрыться окраины города, как шоссе со всех сторон обступил чёрной стеной лес. Выделялись в окружающем мраке тёмные ветви сосен густо укрытые шапками серого мокрого снега. Необычайно красив был молчаливый зимний лес в призрачном жёлтом свете фар, быстро мчащегося по пустынному шоссе автомобиля. Но я в эти минуту был неспособен, обращать внимание на такие мелочи, как лес, всё мои мысли поглощало предвкушение предстоящей встречи.

Вдруг Анатолий Иванович приоткрыл форточку, впуская в салон, струю холодного воздуха, напоённую влажными запахами зимнего леса.

— А ну останови-ка, — попросил неожиданно. Плавно притормозив, я съехал к обочине, примяв снег, проехал метров десять и остановился. Анатолий Иванович вышел из машины, хлопнув дверкой. Я вышел за ним, не понимая причины остановки. А он, задумавшись, прохаживался по обочине, топчась по щиколотки в снегу, засунув