Владимир Афанасьевич Середа
Путь к колодцу
Свобода — это пробудить жажду и показать путь к колодцу.
Антуан де Сэнт Экзюпери
ПРЕДИСЛОВИЕ
Раз за разом перечитываю я этот странный свой дневник. События последних полутора лет причудливо переплелись в нём и трудно теперь определить, что было наяву, а что всего лишь ночной кошмар. И чем больше я думаю над, тем, что же важнее, что же оказало на меня большее впечатление, тем сильнее овладевает мною мысль о странном единстве реальных событий и фантазий подсознания. Маленькими кирпичиками каждое событие укладывается в нечто, имеющее уже совершенно иной смысл. В нечто, для чего уже не имеют значения различия между реальностью и снами, ибо настолько оно велико, что вмещает в себя всё. И отлично от самих кирпичиков-событий его составляющих так же, как отличен готический собор от отдельного кирпича, из множества которых он сложен.
Бесконечность окружающего мира, его многомерность вмещает и нас, и наши фантазии. Существующие в нём взаимосвязи настолько богаты и всеохватны, что во много крат превосходят самое богатое воображение, и всякому вымыслу, даже самому абсурдному, можно найти соответствие где-то в глубинах реальности. Но главное ли в отделении реальности от вымысла? Важно ли, уличив кого-то в неправоте, наслаждаться ощущением собственной непогрешимости? Дело ли в наслаждении собственной уверенностью в две, три банальные истины?
Наивная библейская легенда о сотворении человека, и пускай проигрывает она глубоко научной эволюционной теории в правдоподобности деталей, но она лежит в основе морального учения, которое породило нашу цивилизацию. А вот способно ли глубоко научное эволюционное учение привить человеку стремление к добру и милосердию? Приведёт ли оно хотя бы одного человека к совершенству?
Путь к совершенству и поиск смысла жизни — это уже философия… В прочем каждый человек — философ, уже потому, что всю жизнь ищет то, что по его мысли сделает его жизнь интересной, наполнит её смыслом и приведёт к счастью. В поиске счастья и заключается главная суть человека, его отличие от животного, которое слепо следует инстинкту, раз, за разом повторяя жизнь своих предков. Большинство людей мало задумываются над этой своей страстью, удовлетворяя её с помощью самых простейших средств — стремясь к богатству и связанному с ним комфорту. В этом видят они счастье?
А другие, повинуясь всё тому же непостижимому стремлению к счастью, вдруг открывают в себе новые способности — умение оживлять вещи, подчинять их своим желаниям! И тогда кусочки металла, побывав у них в руках, начинают пыхтеть и, поглощая нефтепродукты, уносят людей в поднебесье и космос! А миниатюрные кусочки кремния вдруг получают возможность производить сложнейшие вычисления и учатся даже мыслить.
И мы, как дети, всё более и более увлекаемся появившимися способностями — «оживляем» всё больше и больше материи, наделяем её всё более удивительными способностями и радуемся тому, что получается, гордимся сами собой, восторгаемся своими возможностями… И мысль об ответственности за содеянное пока ещё редко посещает нас. Неимоверный груз её ещё не обременяет наше сознание. Нет, у нас способности ощущать всю тяжесть последствий содеянного…
Увлекшись собственными способностями, мы не задумываемся над причинами их. Назвав свои способности интеллектом, мы почти весь его направляем на мёртвую материю — «одушевляем» её, наделяя частичкой собственной духовности.
Так же вели себя и Братья в таинственных моих, толи снах, толи мечтах. Сооружая странные свои установки, они играли с миром, но когда-то наступил этому предел…
Наш мир многоэтажный, и самый простой — первый этаж, мир вещей, второй этаж — это мир живого, третий — интеллектуальный, духовный мир, мир понимания. На каком из них мы должны искать смысл собственной жизни — таинственную чашу Грааля?
Когда, поддавшись странному чувству, я принялся записывать все эти фантазии, я не имел ни какого представления, что получится и для чего я это делаю. А сейчас, перечитывая их, я как будто заглядываю в калейдоскоп. Одни и те же истории складываются в совершенно различные комбинации перед моим внутренним зрением — один раз я вижу выбор в развитии личности человека, когда чётко выделены два полюса: с одной стороны духовное развитие, стремление к совершенству — это путь Братьев. На другом полюсе — путь Повелителя, стремление к абсолютной власти, достижение полного произвола…
Другой раз уже другие детали увлекают моё воображение, и смутные образы будущего начинают тёмными нитями тянуться за каждым предметом.
Иногда я начинаю злиться на собственное воображение, обременённое страстями и стереотипами, оно сковывает меня. Я имею дело с чем-то, что можно исследовать только им, моё мышление и воображение необходимо мне, как точный инструмент мастеру, но толи инструмент слишком груб и несовершенен, толи мастер ещё очень неопытен…
И может вся эта история — это всего лишь попытка усовершенствовать инструмент и мастерство? Может именно самые фантастические ситуации способны взламывать твёрдую оболочку стереотипов, сковывающих разум?
Мой путь к колодцу может показаться кому-то слишком причудливым, но я описал его в этом «путеводителе» в надежде, что может, облегчит он кому-то дорогу?
А ведь и у меня всё начиналось так обыденно…
Часть первая
ПУТЬ К КОЛОДЦУ
«… человеческий мозг — самое сложное творение эволюции, богатство его возможностей непостижимо…».
(Учебник физиологии)
«Перед использованием изделия обязательно изучите инструкцию по применению»
(Инструкция по применению кофемолки)
Обычное утреннее совещание ещё не успело начаться, когда полковник, начальник управления, подозвал меня к себе:
— Евгений Денисович, — официальный стиль обращения насторожил меня, полковник формалистом не был и обращался обычно запросто по имени, что ни кем у нас в Агентстве за фамильярность не воспринималось, а понималось как отличное течение всех дел и расположение начальства, а сейчас… Я поднялся из-за стола совещаний, где занимал место несколько не по праву, замещая отсутствующего начальника, и подошёл к окну, у которого остановился полковник, перебирая в руках лёгкие листочки папиросной бумаги, густо покрытые лиловой машинописью.
— Вы постоянно утверждали, — полковник вперил в меня насмешливый взгляд:
— Что ни один из городских научно-исследовательских центров не ведёт оборонных тем. — Он протянул мне бумаги: — Разберитесь, пожалуйста, с этими документами. Три дня назад на тамошне обнаружился лишний — он сделал едва заметную паузу, подчёркивая иронию
