Полина.

Все мысли про драфт, про игру, про себя мигом улетают к черту. Я наблюдаю за Василичем внимательно, читаю каждое его движение. Он ходит по кабинету, хмурится, сжимает телефон в руке так, будто сейчас сломает его.

— Она уже взрослая, — устало вздыхает он. — Тебе не кажется, что пора от нее отстать? Пускай сама строит свою жизнь.

Опять пауза, а потом короткое:

— Я все сказал, — и тренер резко бросает трубку на стол.

Телефон глухо ударяется о дерево, Василич выдыхает. Я осторожно спрашиваю:

— Проблемы, тренер?

Он поднимает строгий взгляд.

— Ничего, прорвемся, — он берет чашку и отпивает глоток уже остывшего кофе.

Разговор закрыт, но внутри зудит.

Полина поступила куда-то? Сама захотела? Почему он злится? Кто там ее доставал?

Вопросы роятся в голове, как осиный рой, и я выхожу из кабинета с чувством, что что-то важное сейчас происходит, а я стою в стороне.

Коридор общаги пуст, свет гудит под потолком. И вдруг я замечаю фигуру вдалеке. Какой-то парень идет по траектории от туалетов к жилым комнатам. И на нем… какого хрена? На нем моя футболка? Та, самая, которую я подсунул Тереховой в душе.

Мой счастливый номер 39 и фамилия сверху словно насмехаются надо мной.

Я останавливаюсь.

— Не понял, — шепчу себе под нос.

Он даже походкой своей меня раздражает, идет расслабленно, как будто он тут хозяин. И вот тут я окончательно охреневаю, потому что он заходит в комнату, где живет Терехова.

Это че еще за баклан? И какого хрена на нем моя футболка?!

ГЛАВА 31

Полина

Я выхожу из автобуса и зябко кутаюсь в джинсовку, сегодня как-то прохладно. Документы в универ официально приняты, теперь остается только ждать. И это паршивее всего.

Телефон вибрирует в кармане, смотрю на экран.

— Алло?

— Поля, а ты где? — спрашивает папа.

— Иду на базу с остановки.

— Иди-ка ты сразу к проходной.

— Зачем? — перекидываю рюкзачок на другое плечо.

— Там пришел какой-то парень. Ни бэ ни мэ ни кукареку по-русски. Нашего охранника он уже достал. Я подумал, может, это твой дружок из Канады?

— Тони? — я даже останавливаюсь. — Да нет, пап, бред какой-то.

— Ну, сходи и посмотри. Тем более ты язык знаешь, — говорит он устало. — А то охранник уже готов вызвать полицию.

Я вздыхаю и быстро направляюсь к воротам.

С каждым шагом растет раздражение: ну кто там мог припереться? Очередной журналист? Неужели они меня и тут уже нашли?

Но чем ближе я подхожу, тем сильнее холодеет внутри.

Возле проходной стоит высокий парень в темной куртке, руки в карманах, плечи чуть сутулые. Охранник, бедняга, машет руками, что-то пытается объяснить, а тот лишь неловко кивает и улыбается.

И когда он оборачивается, у меня будто выбивают землю из-под ног.

— Тони? — ошарашено выдыхаю я.

Парень улыбается своей фирменной белоснежной улыбкой.

— Хей, Полли!

Мир схлопывается до одной точки. До обворожительной улыбки, до голоса, до всех тех лет, что мы провели на льду. Пара, которую ставили в пример, пара, которой восхищались, пока один глупый анализ не уничтожил все.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, не веря собственным глазам.

Он делает шаг ко мне, хочет обнять, но не решается.

— Я приехал поговорить.

— Из Канады? — недовольно усмехаюсь я.

— Да, — Тони кивает. — Я искал тебя.

— Замечательно, — выдыхаю я. — А теперь поищи себе обратный билет.

Я разворачиваюсь и хочу уйти, но он хватает меня за руку. Легко и без силы, но этого хватает, чтобы по телу пробежала волна старых воспоминаний: лед, музыка, синхронные прыжки, смех после побед… объятия и поцелуи…

— Полли, пожалуйста, — тихо просит он. — Я должен все объяснить.

— Нечего объяснять, Тони, — говорю я, не глядя на него. — Поздно что-либо объяснять. Все, что нужно, ты уже сказал тогда, своим молчанием.

Тони отпускает меня, и я сразу же делаю шаг назад.

— Уезжай, — шепчу я, и мой голос начинает дрожать. — Пока я сама не попросила охранников тебя отсюда выпроводить.

Но Тони не двигается, он только стоит и жалобно смотрит на меня. В его глазах — боль. Та, которую я старалась вычеркнуть из памяти.

— Я постоянно думаю о тебе, — говорит он тихо. — И без тебя моя жизнь не та. Пожалуйста, давай поговорим. Дай мне шанс все сказать, а потом можешь прогонять.

Я тяжело вздыхаю.

— Окей.

Беру Тони за руку и тяну к общаге. По коридору он плетется за мной, озираясь, будто попал в музей. Здесь тихо, лампа под потолком мигает, где-то глухо гремит стиральная машинка.

Я не верю, что все это происходит на самом деле. Тони. Здесь. В России.

— Ты бы сначала написал мне, прежде чем прилетать, — шиплю я, пока мы сворачиваем в жилой блок.

— Я просто хотел поговорить, — упрямо повторяет он. — Не кричи, ладно?

— Я не кричу. Просто не понимаю, на что ты надеялся.

Мы входим в мою комнату. Я бросаю рюкзак на кровать и достаю бутылку газировки.

У меня аж во рту пересохло от волнения.

— Будешь?

— Конечно, — кивает Тони. — Все как раньше.

— Как раньше уже не будет, — бурчу я.

Пальцы скользят, крышка не поддается.

— Блин, — ворчу.

Тони тихо смеется:

— Дай сюда, железная леди.

Он берет бутылку, легко поворачивает крышку, и сразу раздается «пшшшшш»!

Газировка фонтаном выстреливает наружу, попадая ему на лицо и грудь.

— Фак! — Тони морщится, отступая назад, встряхивает рукой.

Я давлюсь смешком, но быстро хватаю полотенце с полки.

— Держи.

— Рубашка промокла насквозь, — он хмыкает, пытаясь вытереть рубашку.

— Подожди, — говорю я и роюсь в шкафу.

Из стопки выпадает скомканная футболка с номером 39 и фамилией Анисимов на спине.

Вот ты мне и пригодилась!

— На, переоденься, — протягиваю ему футболку.

Тони берет ее и рассматривает.

— Это не твоя, да?

— Неважно, — скрещиваю руки на груди.

Он начинает расстегивать рубашку, и я мгновенно отворачиваюсь.

— Эй! Нет! — резко говорю я. — Здесь ты переодеваться не будешь.

— Я же не собирался…

— Тони! — прикрикиваю я и хмурюсь.

Он моргает, а потом усмехается:

— Хорошо, а где?

Я буквально выталкиваю его в коридор и толкаю в спину в сторону душевой. Возвращаюсь в комнату, газировка еще пузырится в бутылке, в комнате пахнет сладким.

Беру полотенце и вытираю стол. Дверь тихо щелкает, и я вздрагиваю, как будто поймана на месте преступления.

Тони возвращается из душевой в футболке Анисимова. Она ему чуть великовата, но сидит на нем неприлично хорошо, и от этого внутри у меня все сжимается.

— Спасибо, — говорит он, усмехаясь. — Не так я представлял себе нашу первую встречу.

И