Хорош мужик, аж зло брало.

Моя гордость тут же потребовала сказать дракону, где дочь видела его пирожки и прочее. Но я закусила язык, чтобы не смел и пошевелиться, потому как глаза Юниль вспыхнули голубым огоньком от радости.

Ну какое я право имела решать её такого знакомства?

— Мама можно ведь, правда? — она запрыгала на месте от предвкушения.

— Можно, конечно. Только не забудь сказать генералу большое спасибо и угостить всех своих друзей. Жадничать…

— … нехорошо, — договорила она за меня. — Нужно делиться с ближними и стараться быть добрее с теми, кто тебя окружает.

Я покачала головой. Нет, ну язва же растет. Вот нужно ей было сейчас перекривлять меня. Именно так я говорила ей каждый раз, когда она с тумаками лезла отбирать свое. И не всегда это было действительно ее.

Маленькая ведьма.

И ведь ничего ей не скажешь.

— Ладно, можешь парочку пирожков заныкать и принести домой, — вот теперь уже свредничала я.

— Люблю тебя, мамочка, — она хитро захихикала, — но, пожалуйста, шевели ногами. А то я попрошу дядю генерала отнести тебя к площади на руках.

— Я за, — Вегарт поравнялся со мной, — только попроси, Юниль, и она немедленно окажется на моих руках.

Меня внезапно охватила непонятная дрожь. Испугавшись, я отступила от него, и он заметил. Усмехнулся.

— Не бойся, Грета, не обижу. И не обидел бы ни в лесу, ни в день прибытия.

Окончательно смутившись, я быстро пошла вперёд и уже сама потащила за собой веселящуюся Юниль.

— Я всё равно приглашу тебя на танец, Грета. Можешь от меня не бегать. Найду! Ты вообще первая в моей жизни женщина, сумевшая за сутки отказать мне везде и во всем. Считай, я покорен и заинтригован.

Я вспыхнула как маков цвет. Боги! Что он несет. И это слышали все! Женщины даже остановились, разинув рты.

Я же неслась вперед. Бедная Юниль бежала следом, не поспевая.

— Один танец, Грета. Ну хоть здесь скажи мне да. Нельзя же так с мужчиной!

Неслось мне вслед.

Гад. Боги да за что мне такое?!

Я уже представляла, как завтра на лавках местные сплетницы будут за сердце хвататься, промывая мои косточки.

«Наша-то вдова генералу от ворот поворот дала…»

Я моргнула и сбавила скорость.

Улыбнулась.

— Ма? — Юниль непонимающе смотрела на меня. — А ты с ним потанцуешь?

— Он не пригласит милая, — мне вдруг стало легко на душе. — Это он так мою репутацию отбелил. Подрастешь, и мы с тобой это обсудим.

— Про тебя теперь будут хорошо говорить? — она оказалась не такой уж и глупенькой.

— Да, родная, — я выдохнула и приложила ладони к пылающим щекам. — Теперь плохого про меня не скажут.

— Все будут думать, что ты нос воротишь от дяди генерала?

— Правильно драконов называть — орин, — поправила я её. — И да, именно так все и будут думать.

Звуки лютни становились всё громче и веселее. Мы слышали и детский смех. Громкие выкрики. Народ веселился вовсю.

В воздухе витал приятный аромат жаренного на костре мяса. Драконы развернули несколько полевых кухонь, на которых рослые, широкоплечие мужчины успевали и готовить и с местными молодками флиртовать.

И самое приятное — женщины, что шли впереди нас, так же ускорились и уже, добравшись до лавок, делились с остальными последними новостями. А именно тем, что произошло сейчас на дороге.

Вдова крутит нос от генерала драконов. То-то он ей сегодня целую телегу провизии подвез. Подмазывается мужик, а она отказы выписывает.

Конечно, все пройдутся по мне крепким словцом, но все лучше быть горделивой недотрогой, тем той, что за мешок с мукой в койку прыгает.

Отыскав укромное местечко рядом с крайним костром, я не без удовольствия ела мясо, держа перед собой деревянную резную тарелку, раскрашенную яркими зелеными и оранжевыми узорами. В наших краях такие если и бывали, то в домах богатых феров.

Вглядываясь в цветные линии, я пыталась вспомнить, а были ли на кухне ханыма такие. Но, увы. Прошлое медленно стиралось, оставляя после себя горький неприятный след.

В центре площади вокруг самого большого костра, устремляющегося, казалось, в самые небеса, танцевали под звуки лютни молоденькие девушки. Им хлопали воины драконов. Но присоединяться мужчины не спешили. Только лишь посмеивались и присвистывали.

Будто бы стеснялись.

Некоторые из них, разглядев молодок, уходили к лавкам и оставались там. Замужние женщины приносили им на простых подносах тарелки с мясом. Они кивали в благодарность и заводили разговоры с местными мужиками.

Чуть дальше под присмотром двух поваров Вегарта веселилась детвора, то и дело, совершая набеги на свежие горячие сладкие пирожки. Куда в них столько помещалось только Боги и ведали. Среди них крутилась и Юниль. Изредка она поглядывала на меня и снова, пританцовывая, неслась к кострам.

Я выхватила взглядом и Руни. Он неожиданно оказался в компании Льюиса. Дракону явно нравилось водить с ним дружбу и это казалось мне странным. Но между тем Льюис постоянно что-то спрашивал у брата, а тот писал ему ответ на дощечке.

Выглядела эта парочка колоритно. Высокий стройный шатен-дракон и коренастый широкоплечий брюнет-волк. Бедные девушки глаза об них стирали, а те и не замечали.

Мимо прошла Амма с подносом. Она, как и остальные, помогала накормить мужчин.

В общем, праздник в самом разгаре и, наверное, только я не могла расслабиться настолько, чтобы устремиться к огню и сплясать. А ведь умела. Учили, чтобы потом мужа развлечь смогла. Но признаться, я так никогда по-настоящему и не станцевала.

В моей памяти то и дело вспыхивали иные картины. Те же костры, запах жареного мяса. И не всегда то было угощение. Иногда перед празднованиями ханым приказывал живьем сжечь пленных, которых доставляли в темницы бесконечными вереницами. Обычно это были мужчины из соседних племен перевертышей.

Черные медведи, снежные барсы, но особенно ханым не любил горных львов. Их участь всегда была самой незавидной.

После публичной казни начинались пляски. Хмельной эль лился рекой. Женщин во дворе становилось все меньше. Они старались сбежать ещё до того, как воины ханыма успеют вылакать несколько кружек крепленой медовухи и бражки. В отличие от остальных оборотней волки быстро поддавались хмелю.

Не везло тем несчастным, кого после находили.

Мужчины в моём родном доме действительно были бешеными. И