Но через несколько дней он сделал мне предложение. Без пышных церемоний, без кольца с бриллиантом, а просто взял мои руки в свои и сказал: «Выходи за меня. Я буду заботиться о тебе и о нашем ребенке».

Мы расписались в ЗАГСе в узком кругу, только мои родители приехали. У Максима родителей не было, он рос у бабушки, которая умерла несколько лет назад. Никакой свадьбы, никаких гостей — просто штамп в паспорте и букет роз, который купил Максим по дороге.

Мама плакала.

— Ты счастлива, доченька? — спросила она меня тогда.

— Да, — ответила я. И это была правда. Я была счастлива.

Маршрутка резко тормозит, возвращая меня в настоящее. За окном уже совсем стемнело. Февральский вечер окутал город серым покрывалом, фонари отражаются в лужах талого снега. Скоро моя остановка.

Я достаю телефон и набираю номер Максима. Обычно он встречает меня, когда я возвращаюсь поздно с университета. Постоянно просит не ездить на маршрутках.

«Ксюш, ну зачем тебе эта тряска? Вызывай такси, не экономь», — говорит он каждый раз.

Но мне стыдно тратить его деньги на такси, когда можно доехать на маршрутке за копейки. Я и так чувствую себя иждивенкой — живу в его квартире, ем его еду, ношу одежду, которую он покупает. Хоть какую-то независимость надо сохранять.

Гудки в трубке. Раз, два, три… Максим не отвечает.

Странно. Он всегда берет трубку, особенно когда знает, что я еду домой. Может, в душе? Или на важной встрече?

Набираю еще раз. Опять гудки.

Тревога начинает закрадываться в душу, хотя я пытаюсь ее прогнать. Ну что может случиться? Просто занят. Или батарея села. Или оставил телефон в машине. Миллион причин.

Но сердце почему-то начинает биться чаще.

Третий звонок.

Он не отвечает.

Маршрутка останавливается на моей остановке. Я встаю, чувствуя, как кружится голова от резкого движения. Четвертый месяц беременности дается тяжело — постоянная слабость, головокружения. Но сейчас не до этого.

Выхожу на пустую остановку. Вокруг почти никого — только редкие прохожие, спешащие по своим делам. Февральский ветер пронизывает насквозь, я кутаюсь в куртку.

Четвертый звонок.

«Абонент не отвечает, оставьте ваше сообщение после звукового сигнала», — равнодушно сообщает автоответчик.

Что-то определенно не так. Максим никогда не игнорирует мои звонки, особенно вечером. Он слишком заботливый для этого. Слишком внимательный.

А впереди — темные улицы, которые надо пройти до дома. Обычно это не проблема, когда Максим встречает. Но сейчас, одной, с животиком, в темноте…

Я стою на остановке и чувствую, как страх медленно поднимается откуда-то из глубины. Не просто тревога, а настоящий, холодный страх.

Что случилось с моим мужем? Где он? И почему молчит его телефон?

Глава 2

Максим

Кожаное кресло скрипит под нашим весом, и я откидываюсь назад, наслаждаясь моментом. Мой кабинет — это моя крепость, моя территория власти. Массивный дубовый стол, за которым я принимаю решения на миллионы, панорамные окна с видом на весь город, стеллажи с наградами и дипломами. Здесь я чувствую себя королем мира. И сейчас, с Викторией на коленях, это ощущение усиливается в разы.

Она совсем не похожа на Ксению с ее стеснительностью и невинными глазами. Виктория знает, чего хочет, и не боится это демонстрировать. Ее длинные ногти с идеальным маникюром медленно скользят по моей груди, расстегивая одну пуговицу за другой. Каждое движение продуманно, каждый жест — как искусство соблазнения.

— Ты сегодня особенно напряжен, — шепчет она, наклоняясь ко мне. Ее дыхание горячее, а аромат дорогих духов кружит голову. — Дай мне помочь тебе расслабиться.

Именно этого мне и не хватает дома. Этой уверенности, этого огня. Ксения стала такой осторожной с тех пор, как узнала о беременности. Каждое движение у нее выверенное, каждый шаг как по минному полю. Она боится навредить ребенку, боится лишний раз потревожить меня своими проблемами. По утрам я слышу, как ее тошнит в туалете, но она старается делать это тихо, чтобы не мешать мне. Трогательно, но…

Но мне тридцать лет, и я мужчина. Мне нужны эмоции, адреналин, страсть. А не эта вечная осторожность и нежность.

Телефон на столе начинает вибрировать, и я краем глаза вижу имя на экране: «Ксюша».

Виктория замечает мой взгляд и тут же поворачивает мое лицо к себе обеими руками. Ее пальцы зарываются в мои волосы, ногти слегка царапают кожу головы.

— Не отвлекайся, — шепчет она прямо мне в ухо, и ее голос звучит как приказ, как вызов. — Сейчас есть только ты и я.

Телефон продолжает звонить, но я не двигаюсь. Губы Вики находят мою шею, и по телу проходит волна того самого адреналина, которого мне так не хватает. Вот оно — запретное, рискованное, то, что заставляет кровь бежать быстрее.

Звонок прекращается, но через несколько секунд начинается снова.

Ксения. Наверное, едет домой на этой своей маршрутке, хотя я сто раз говорил ей брать такси. Упрямая. Экономит мои деньги, как будто я не могу позволить себе оплатить ей поездки по городу. Но нет, она все еще живет как та студентка из общежития, которой была, когда мы познакомились.

Какой же она была милой тогда. Наивной официанточкой в черном платьице, которая краснела от каждого моего взгляда. Помню, как она стояла у моего столика, нервно теребя блокнот для заказов, когда я первый раз заговорил с ней не о еде.

— Как дела? — спросил я тогда просто так, от нечего делать.

— Хорошо, спасибо, — пролепетала она, покраснев до корней волос. — А у вас?

Такая простая, такая искренняя. В мире, где все женщины играют какие-то роли, носят маски, она была как глоток свежего воздуха. Настоящая.

Может, поэтому я и начал за ней ухаживать. Не потому что сразу влюбился, нет, скорее из любопытства. Мне было интересно, что это за девочка такая скромная, что может краснеть от простого «спасибо». В моем окружении таких не водилось.

А потом… Потом я втянулся. Ее благодарность за каждый подарок, ее восхищение местами, куда я ее водил, ее неподдельная радость от моего внимания. Она смотрела на меня как на героя, как на принца из сказки. И мне это нравилось.

Телефон звонит третий раз.

— Черт, — выдыхаю я, но Вика не дает мне пошевелиться.

— Забудь, — ее