– Леон, я не успеваю. – я запыхалась и захромала ещё сильнее.

– Прости. – чуть притормозил и озорно улыбнулся. – Хочу побыстрее закончить официальную часть – представление невесты, и вернуться к нам домой.

К нам домой! От этих слов сердце радостно трепыхнулось и жаркая волна прокатилась по груди и горлу.

– Леонид, сынок! – высокая, стройная женщина откинула журнал на диван и резко поднялась нам навстречу.

– Мама! – Леон церемонно поцеловал протянутую руку. Неожиданно притянул к себе женщину, и крепко, порывисто обнял, сминая безупречный нежный шёлк блузки на её плечах и спине. – Мамуся!

Женщина вывернулась из медвежьих объятий, криво улыбнулась и поправила рукой безупречную укладку на голове.

– Леонид, когда ты уже бросишь свои батрацкие замашки? Нахватался на своих виноградниках. Что за манеры? Ты же чистокровный Росс!

Мне окончательно стало неуютно. И когда мать Леона, наконец, перевела свой взгляд на меня, я с трудом выдавила приветливую улыбку. Оставалось только надеяться на то, что она не была слишком жалкой и испуганной.

– Мама, познакомься. Это Вика. Виктория. Моя невеста. – Леон обнял меня за талию, и от тепла его руки по телу сразу растеклись волны спокойствия и уверенности. Он рядом, мой рыцарь! А значит, я в безопасности и под защитой.

– Добрый день. – я немного смутилась под внимательным и заинтересованным взглядом серо-зелёных, как и у Леона, глаз.

Мне очень хотелось понравиться ей, ведь я так сильно любила её сына. Мы обязательно должны подружиться, чтобы не рвать этого замечательного парня между собой. И я мечтала, чтобы у меня была семья. Настоящая, крепкая, дружная.

– Добрый, добрый. – её взгляд стал более дружелюбным, с долей любопытства. – Я Анна, мама этого красавчика и шалопая. Рада нашему знакомству, Виктория. Или просто Вика?

Анна улыбалась и попеременно смотрела то на меня, то на Леона. Никакого недовольства, как я опасалась, она не проявляла.

– Просто Вики, мам. – Леон притянул меня к своему боку и поцеловал в висок.

В ответ обвила руками твердое предплечье и ткнулась лбом в плечо. Кажется, первый, самый страшный момент знакомства миновал, и никто меня прямо с порога выставлять за дверь не собирался. Можно немного расслабиться.

– А где Борис? – Леон завертел головой. – Опять заставляет ждать свою важную персону?

– Сейчас спустятся. – махнула рукой Анна и позволила себе недовольно сморщить красивый, ровный нос. Чуть снизила голос. – Ты же знаешь Диану. У неё вечно...

Звонкий стук каблучков и лёгкое мужское покашливание за нашими спинами заставили её проглотить окончание фразы.

– Всем привет! – насмешливый женский голос заставил нас обернуться. – Как всегда мне кости перемываете, дорогая мама? О, Леон, рада…

Анна фыркнула, а девушка запнулась на полуслове и неверяще уставилась на меня, словно привидение увидела.

Они оба резко остановились, словно врезались в невидимую стеклянную стену.

Жгучая брюнетка, черноглазая, красивая, как сказочная восточная принцесса. В модном брючном костюме цвета лазурного моря, с красиво уложенными блестящими волосами. Ухоженная, высокая и изящная, как дорогая модель. С заученной улыбкой. Чуть высокомерной и снисходительной.

И молодой мужчина. Не такой высокий, как мой Леон, но очень похожий на него и в то же время совершенно другой. Сдержанный, строгий, лощёный, в отличие от моего жениха, предпочитающего стиль кэжуал, одетый, как в броню, в дорогой классический костюм.

Если мой Леон был тёплым летним ветром, то его брат Борис был как студёное ноябрьское утро. Морозное, с первым, хрустящим, тонким льдом в голубых глазах.

– Вики, познакомься. Это мой брат Борис и его жена Диана. – Леон не заметил заминки и шагнул навстречу паре, увлекая меня за собой. – Ну, привет, родственники. Позвольте представить: моя невеста Виктория.

Леон гордо сиял, Борис стоял как истукан с нечитаемым выражением лица и не сводил с меня глаз, а Диана сначала смертельно побледнела, а потом, светлая и гладкая, как мрамор, кожа на её лице покрылась красными пятнами ярости.

– Лира? – наконец ожил и удивлённо выдохнул Борис.

В льдисто-голубых глазах изумление перемешалось с надеждой и тревогой.

Его голос сработал как спусковой крючок для Дианы. Мгновение, и она кинулась на меня.

– Ты?! Ты ж-жи-ва, дрянь?

Глава 2

– Ты! – яростной чёрной пантерой девушка метнулась в нашу с Леоном сторону и замахнулась. – Дрянь! Мерзавка!

Щёку обожгло огнём. Я ничего не понимала и с ужасом смотрела на разъярённую фурию, слишком поздно перехваченную Леоном.

Поднявшаяся суета и шум пугали до чёртиков. Кидающаяся на меня Диана, удерживающий её и ошалевший от неожиданности Леон, громко вскрикнувшая Анна, сверлящий меня непонятным взглядом Борис. Мне было страшно, я не могла понять, что произошло, и медленно пятилась назад, прижав ладонь к горящей щеке.

– Ты сдурела, Диана? Ты что творишь! – Леон пытался скрутить обезумевшую девушку, но та словно сошла с ума. Выла и рвалась из его рук, словно одержимая бесами.

– Почему ты не сдохла, тварь? Как ты посмела прийти сюда? – от её визга закладывало уши. Или, может быть, от стука моего взбесившегося от ужаса сердца? Я ошеломлённо хлопала глазами, полными слёз, и отступала, отступала, пока не наткнулась спиной на холодную стену.

– Мало тебе было, да? Решила, что имеешь права на мою семью? – кричала мне в лицо Диана. Её истерика набирала обороты. Она лупила держащего её Леона по плечам, пыталась царапать его лицо, но справиться с этим атлетом было сложно. Леон перестал церемониться и безжалостно заломил ей руки за спину.

– Борис! – решительный голос Анны привёл в чувство замершего и не сводящего с меня взгляда мужчину. Он с трудом вернулся в действительность и посмотрел на мать.

– Уведи свою жену и успокой её! – Анна отдала команду сыну и повернулась ко мне. Холодная, отчуждённая, высокомерная. Невозможно было поверить, что несколько минут назад эта женщина дружелюбно и приветливо улыбалась мне.

– Что происходит, Виктория? Вы знакомы? Что вы сделали Диане?

Я замотала головой, с усилием пискнула сквозь слёзы:

– Я не знаю.

Чувствовала себя затравленным зверьком. Ничего не понимала. Мне было страшно. Я снова оказалась одна. Как в тот день, когда очнулась в больнице и поняла, что ничего не помню. Беспомощная, потерянная, беззащитная. Одна против всего огромного, пугающего, незнакомого мира.

– Сдохни! Сдохни, наконец, тварь!