Подкралась к его кабинету, как ниндзя. Дверь была закрыта, но я знала, где на ресепшене лежат «ключи от главного». Взяла. Щёлкнула замком тихо-тихо.

Кабинет пустой. Он, видимо, ушёл в зал или в душ.

На столе ноут, стопка документов, бутылка воды. Я положила записку прямо под мышку рядом с ноутбуком, чтобы точно увидел. Рядом с бумажкой два батончика. На всякий случай повернула их так, чтобы этикетка с составом была на виду, он же псих в этом плане, вдруг решит, что я его отравить пытаюсь лишними калориями.

Огляделась.

В кабинете так и пахло им. Не духами, а именно его собственным мужским запахом. Чистым, спортивным, собранным. Хотела уйти сразу. Но почему-то задержалась на секунду, посмотрела на записку и прошептала:

— Это не чтобы ты стал мягким. Это чтобы ты не задохнулся в своей броне, дебил.

Закрыла дверь. Вернула ключи. Ушла к себе, чувствуя себя одновременно героиней шпионского фильма и идиоткой.

***

Уже дома, лёжа с мокрыми волосами на подушке, я представила, как он заходит в кабинет. Садится. Хочет открыть ноут. Поднимает мышку, а под ней вот это. И батончики.

В голове включилось кино: он читает, прищуривается, автоматически тянется к ноуту, останавливается, снова смотрит на бумажку. Потом на камеру в углу кабинета.

Я вспомнила, что в «Pulse» видеонаблюдение везде. И в коридорах, и в зале, и в кабинетах. В кабинетах.

— Блин, — сказала я в потолок. — Соня, ты гений конспирации.

Конечно же, если он захочет, он просто откроет запись. Посмотрит, кто заходил в кабинет, пока его не было. Там я, со своими батончиками и спиной, полной решимости и дурости.

Я уткнулась лицом в подушку. Хотелось одновременно смеяться и провалиться под землю.

Глава 11

Кирилл

Утро началось не с кофе, а с бумажки под мышкой.

Вошёл в кабинет, как всегда: автоматом включил свет, поставил спортивную сумку к стене, бросил взгляд в окно на зал, где уже кто-то бегал по дорожке. Сел за стол, потянулся к мышке… и под пальцами вместо пластика почувствовал шершавую бумагу.

Я поднял мышку. Под ней стикер. Рядом два протеиновых батончика. Нормальных, тех самых, которыми обычно угощают VIP-клиентов, а не дешёвая картонная сладость.

На стикере аккуратный почерк:

«Стены защищают, но мешают дышать. Может, когда-нибудь попробуешь их приоткрыть? (Хотя бы для себя).»

Без подписи, но достаточно личная записка, чтобы не принять это за «инициативу отдела маркетинга».

Я смотрел на эти строчки и чувствовал очень странное состояние. Я взял один батончик, покрутил. Состав нормальный. Белок, клетчатка, минимум сахара. То есть это не «подстава», а честная забота.

Кто? Вариантов немного. Не Артём, он бы написал матом и селфи приложил. Не HR. Не владельцы. Не бывшая, очевидно.

Смотрю на стикер ещё раз — да, это её формулировка. Есть в этом немного её язвительности. Да, я легко мог просто догадаться. Но нужны факты, которые у нас на камерах.

Открыл программу наблюдения, отмотал вчерашний вечер. Кабинет, коридор, дверь. В 21:47 в кадре появляется Соня: в куртке, с хвостом, усталая. Держит в руках что-то. Открывает дверь ключом, заходит. Через пару секунд выходит. Камера ловит её профиль, когда она закрывает дверь. На лице выражение… смешное, легкая улыбка, бегающие глаза, оценивающие обстановку.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь в пустом кабинете.

Стикер положил обратно под мышку. Батончики оставил рядом. Один на «перекус». Второй — на чёрный день.

Не успел допить воду, как в дверь постучали. Даже не постучали — вломились.

— Кирилл, у нас гости, — Рита из ресепшена выглядела так, будто к нам пришла прокуратура. — Налоговая. С проверкой. Прямо сейчас.

Я посмотрел на часы. 9:08. Отлично. Утро только началось, а уже хочется обратно в кровать.

Две женщины и мужчина. Их видно сразу: папки, жесткие портфели, строгие лица.

— Кирилл Андреевич? — уточнила она.

— Да, — пожал руку. — Добро пожаловать в «Pulse». Чем обязаны?

— Внеплановая проверка, — ответила. — По отчётности за прошлый квартал. Вы уже должны были получить уведомление.

Я машинально прокрутил почту в голове. Да, было письмо. На него уже частично ответила Соня. Всё по плану. Всё в порядке. Должно быть.

— Бухгалтер на месте? — уточнил мужчина из их троицы.

— Да, конечно, — кивнул. — Сейчас позову.

Я уже знал, что Соню это ударит. Она перфекционист в бумагах, как я — в тренировочных планах. Налоговая — это её личный ад и одновременно поле боя.

Она пришла через минуту. Волосы собраны, лицо спокойное, только в глазах читалось лёгкое «ой, мама».

— Добрый день, — спокойно сказала она. — Блинова Софья, бухгалтер. Все отчёты, файлы и доступы подготовлены.

Мы ушли в переговорку. Налоговики разложили свои ноутбуки, флешки, распечатки. Соня села рядом со мной, открыла свой ноут, вывела на экран реестр операций.

Первые минут двадцать всё шло нормально: сверки, уточнения, пара мелких вопросов, на которые Соня отвечала так, как я привык слышать от неё — чётко, уверенно.

Потом женщина-инспектор нахмурилась.

— Стоп, — сказала. — Вот здесь.

Она ткнула ручкой в строку на распечатке.

— У вас база по основным средствам не совпадает с отчётом по амортизации. Данные на начало периода другие, чем в предыдущем квартале.

Соня подалась вперёд, вцепилась глазами в экран.

— Не может быть, — тихо. — Я поднимала прошлый файл. Сейчас…

Она открыла предыдущий отчёт, потом ещё один за полгода. Что-то там запищало, загорелось красным.

— Шаблон, — прошептала. — Вот чёрт.

— Поясните, — попросил мужчина.

Соня быстро пролистала таблицы.

— База данных у нас мигрировала в начале года, — начала, уже собраннее. — Я брала шаблон реестра основных средств из прошлой версии, он лежал в общей папке как «актуальный», но в нём осталось старое поле. Технически, при выгрузке могли подтянуться некорректные входящие остатки в двух строках. Несущественно по сумме, но…

— Но по факту ошибка, — сухо сказала инспектор. — И вы его использовали для расчёта амортизации за два квартала.

Повисла неприятная тишина. Соня побледнела. Я почувствовал, как напряглась её спина — даже сквозь ткань пиджака видно.

— Я проверяла выходные цифры, — сказала она. — Они сходились с налоговой декларацией. Я… не увидела, что поле в шаблоне старое. Это моя недоработка.

Инспектор кивнула, делая пометки.

— Мы зафиксируем расхождение, — произнесла она. — В зависимости