Усилием воли я заставил себя отключить эмоции.

Задавал уточняющие вопросы, постоянно прокручивая в голове информацию, известную нам до этой минуты, искал зацепки, как и где искать Нину.

— Долохову сообщили? — спросил я, обращаясь к Ивану Николаевичу и Лютому, которые всё это время были с нами на громкой связи.

— Сообщили. Он подключил к расследованию нужных людей в службе безопасности. О любых результатах пообещал сообщать немедленно.

Долохов. Не думал я, что когда-нибудь придется обратиться к нему за помощью по личному вопросу. Однако сейчас я готов был на время забыть о прошлом и отбросить личные разногласия. Если для спасения Нины нужно сотрудничать с Долоховым, пусть так и будет.

Но я отлично понимал, что ведомство, в котором служит Долохов, более подготовлено к таким задачам. У них есть и соответствующие специалисты, и опыт поиска похищенных людей, наверняка имеются осведомители.

Ворота разъехались перед нами, и машина заехала на территорию.

Сейчас предстояло собраться вместе в кабинете генерала Беленького и ждать новой информации, попутно обсудив всё детально, в более спокойной обстановке, и разложить по пунктам.

В своё время нам рассказывали, что с каждым часом вероятность найти похищенного человека уменьшается кратно. Поэтому я знал, что шансы найти Нину живой стремительно таят. Знал, но гнал от себя эту мысль.

Я не успокоюсь, пока не верну её.

* * *

Влад

— Мы проверили Гуськова и его сына, который клеился к невесте Аверина. Когда я приехал на место похищения, то об этой истории мне рассказала Вика, подруга Нины. И когда на месте мы закончили, и вместо нас продолжила службу безопасности, то я решил отработать эту версию. На тот момент другой информации всё равно не было.

— Верно. Исаев согласовал выезд со мной, — подтвердил Лютаев, глядя в глаза генералу, а потом махнул Плохишу, чтобы он продолжал.

— Этот молодой пижон, «Алекс» Гуськов, на каждом углу в университете, где они учатся с Ниной Авериной, говорил, что так просто наезд на себя со стороны Влада не оставит. Потом выяснилось, что Аверин ещё рапорт по этому поводу подавал… — безэмоционально отчитался перед начальством Плохиш.

Ясно, Яр прекрасно помнил мою необоснованную вспышку гнева и прощать её мне не собирался, и это было видно по его взгляду и по тому, как при докладе он сухо называл меня по фамилии, хотя в переговорной сидели все свои.

— Приехали мы втроем к Гуськову в офис, нас естественно охрана пускать не хотела. Пришлось удостоверение ФСБ засветить, ну то, которое на такие случаи…

— Это тоже согласовано было со мной, — сообщил генералу Лютаев, беря тем самым ответственность за действия свои подчиненных на себя. Ведь теперь он наш непосредственный командир.

— Офис этого Гуськова находится в одной из высоток в сити. Пока нашли, где он там сидит, ушло почти полчаса. Народа рядом лишнего хватает, поэтому действовали мы аккуратно, — ответил Яр на вопрос, отразившийся на лице генерала.

— Допустим. Надеюсь, что обойдется без того, чтобы мне пришлось объясняться за ваши действия. Что дальше?

— Гуськов, конечно, не ждал гостей в лице «сотрудников ФСБ», но пытался изображать полное спокойствие. Однако… — мрачная гримаса исказила лицо Плохиша, делая его ещё более суровым, — …долго он ломаться не стал. — Гуськов признался, что сын приходил ему, — губы Плохиша скривились от презрения, — …жаловаться на Аверина.

— Да же так? — хмыкнул я, но Плохиш на меня не посмотрел, а продолжил докладывать Лютаеву и Беленькому.

— Гуськов любимому сынку не отказал, но калач он тертый, поэтому его люди сначала пробили Аверина по каким-то своим «каналам». — Плохиш зло усмехнулся. — Найти конкретной информации про Аверина они не смогли, но поняли, что он связан со спецслужбами. В итоге Гуськов на своего пизд*ка наорал и сказал, чтобы тот впредь думал с кем связывается.

— Интересно. — сухо заметил генерал Беленький.

— Видно было, что мужику совершенно не хочется из-за гонора своего отпрыска лезть в блудняк, поэтому он охотно ответил на все наши вопросы. И всё, что он нам сообщил, подтвердилось. Ребята Гарика инфу по-быстрому проверили.

— Версию о мести самоуверенного мажора без тормозов можно исключить. — подытожил Лютаев. — Впрочем проверить её было нужно в любом случае. Хотя то, что Гуськовы решаться на подобное было маловероятно. Сейчас уже не то время, чтобы такой беспредел в столице творить.

— Согласен с тобой Павел. Надеюсь, такое время больше не повторится. — заметил Беленький.

В этот момент дверь в переговорную распахнулся и зашел Гарик с ноутбуком в руках.

— Мы прогнали изображение похитителей через фаст-р… — сказал Гарик. — Есть первые результаты.

— Фаст-р это? — переспросил Лютаев.

— Это нейросеть такая, её архитектура позволяет распознавать объекты на изображении.

Лютаев кивнул и дал знал продолжать. А я замер, напряженно вглядываясь в лицо Гарика. На секунду наши взгляды встретились, и я успел заметить промелькнувшую в глазах комрада эмоцию. Это была ни жалость, ни сожаление, а участие, и это подстегнуло во мне решимость. Этот взгляд говорил больше, чем любые слова. Гарик понимал, что на кону, и был готов сделать со своей стороны все возможное, что помочь найти Нину.

— Результаты подтвердили наши предположения: похитители Нины Авериной — те же люди, которые проникли в тюрьму особого режима и убили двоих заключенных.

При этих словах я тяжело выдохнул, а мои ладони, лежащие на столе, сами собой сжались в кулаки.

— Получается, есть связь с операцией с проникновением в тюрьму Берег. И так как убитые там заключенные были захвачены нашим отрядом в ходе операции Штормовой вихрь… — Лютаев обвёл присутствующих взглядом.

— Значит, все же ближневосточный след. Версию с врагами Долохова можно отбросить. — задумчиво сказал генерал и исподлобья посмотрел на меня. — Но зачем им нужен именно ты, Аверин? В операции Штормовой вихрь участвовала куча народа помимо тебя.

— Именно я устранил главаря. — ответил я сдержанно, не позволяя эмоциям отразиться на лице.

— Абу Мухаммад аль-Исса. — медленно проговорил генерал. — Ты считаешь, что похищение твоей жены месть его сторонников?

— Да, это было бы логично. Через Нину пытаются выйти на меня.

Мрачное молчание заполнило комнату. Тишину нарушил ровный голос генерала:

— Если это действительнокисасза аль-Иссу, то они не остановятся, пока не добьются своего. — бросил Яр, нахмурившись.

И мне потребовалось приложить неимоверное усилие, чтобы удержать себя от вспышки ярости. С каждой новой деталью гнев на похитителей рос, словно яркое пламя, охватывающее всё внутри. Но ещё сильнее был страх за Нину. Я представлял её одну, беззащитную, в руках тех, кто не остановится ни перед чем, и это разрывало меня