Еще миг — и на поляну ворвалась живая лавина. Сопящая, визжащая, булькающая, она накатила на Штольца, вмиг сбив его с ног. Навстречу ей с обнаженной чикветой ринулся Крамер. Твари облепили его. Чикветта вметнулась и опустилась, расплескивая желтую кровь, еще раз и еще раз. Крамер бил наугад, чикветтой, латной перчаткой, бил, бил, бил. Где-то слева орал Ройтер — бродильцы атаковали и оттуда.

Эрме на мновение замерла в растерянности. Бродильцы, приметив новую цель, устремились к ней. Эрме, опомнившись, рванула плащ, обматывая руку. Вовремя: зубы первой твари вцепились в ткань, с треском разрывая ее. Эрме ударила кинжалом, метясь в горло. Попала — кровь плеснула в лицо, едва не залепив глаза. Вторая гадина прыгнула, ударив в живот. Эрме пошатнулась и, уже падая, успела пнуть бродильца ногой в грудь. Тварь отскочила, бросилась вновь и напоролась на выставленный кинжал.

— Клаас! — прорычал Крамер. — Уводи монерленги! К лошадям! Живо к лошадям!

Рука легионера вцепилась в плечо, рывком поставив Эрме на ноги.

— Быстрее! — крикнул он прямо в лицо.

И побежал, таща Эрме за собой. Краем глаза она увидела Ройтера, увешанного бродильцами, как затравленный медведь — собаками. Видение меркло — огни гасли, и только луна теперь освещала поле боя. Сколько же их⁈ Сколько⁈

Она выдернула руку так резко, что Клаас едва не упал.

— Стой!

— Монерленги⁈

— Стой! Я приказываю! Стой и дерись!

Никто и никогда больше не скажет, что Саламандра побежала на своей земле, бросив своих людей!

— Монерленги! — заорал Клаас, и онашарахнулась в сторону,лишь чудом увернувшись от налетевшего бродильца. Легионер взмахнул чикветтой, но сзади прыгнули еще несколько. Эрме ударила ножом, наугад, и удар не достиг цели. Ударила вновь, со всей силой, чувствуя, как лезвие ушло в мягкую плоть. Бродилец рванулся и потянул тощие когтистые пальцы к ее глазам.

Что-то тяжелое свистнуло сбоку. Эрме бросила взгляд через плечо: рядом с Клаасом возник человек — светлая рубашка серела в свете луны. Он держал здоровенный древесный сук с торчащими шипами обломанных веток.

— Берегись! — крикнул человек.

Она едва успела пригнуться. Человек ударил своей дубиной, разнося голову нападающей твари. В лицо полетели теплые ошметки. Эрме некогда было осознавать, что это такое — она просто сдернула шарф и наскоро вытерла глаза и щеки. Клаас продолжал отбиваться, и она бросилась ему на помощь, но новоявленный спаситель успел раньше. Он отшвырнул бродильца, как щенка, оставив добивать легионеру, и поспешил навстречу катящейся волне, в центре которой еще держался Курт Крамер.

Эрме бросилась следом, до боли сжав кулак с кинжалом. Только бы не выронить…

— Монерленги! — Клаас все еще пытался ее остановить, но Эрме едва различала его сбивающийся голос. В уши ворвался перестук копыт. На край поляны вылетела лошадь. Взвилась на дыбы, отчаянно заржав. Всадник скатился с ее спины, вовремя выскользнув из стремян. Вскочил на ноги. Кто это? Откуда? Какая разница, лишь бы помог!

Удар был такой, что она забыла, как дышать. Ноги подкосились, и она упала, врезавшись ладонями и коленями в каменистую землю. Кровь забарабанила в виски, и ее грохот уничтожил все иные звуки. Каждый удар сердца сотнями уколов отдавался во всем теле.

Что со мной⁈

Эрме попыталась глотнуть воздуха — хоть самую малую каплю, но он словно загустел. Подбежавший Клаас кинулся поднять ее и вдруг отпрянул, точно обжегшись.

Что со мной⁈

Перстень на безымянном пальце наливался неправильным, злым, алым светом. Еще миг и от ее ладони по земле, залитой слабым лунным сиянием, поползли тонкие — не толще волоска — едва различимые алые нити. Они расползались, словно змейки, исчезая среди камней и редкой травы, и Эрме зачарованно смотрела, как они утекают, сливаясь с тенями. Пальцы царапали землю, словно не повинуясь ее воле.

А потом, словно разорвав завесу кошмара, в уши ворвался истошный визг.

Глава пятая

После драки

Лба коснулась влажная ткань, осторожно спустилась на щеки. К губам кто-то поднес оловянную кружку — Эрме чувствовала, как металл царапнул кожу, и сквозь зубы начала просачиваться вода. Она поспешно сделала глоток, и еще, и еще… Вода была тепловатой, но чистой и с тем слабым привкусом, который свойственен здешним минеральным источникам.

Эрме открыла глаза. Она лежала под дымчатым кедром — под головой седло и ее свернутый плащ. Неподалеку горел костер — она слышала, как трещат ветки. Поблизости то отдаляясь, то возвращаясь, бродили голоса. Неужели все закончилось? И они выжили?

Рядом сидел Курт Крамер. В свете огня его лицо казалось маской — пот, пыль и кровь из множества царапин смешались и превратились в грязную корку. Заметив, что Эрме очнулась, капитан снова поднес к ее губам кружку, и Эрме прикончила воду двумя долгими глотками.

С другой стороны, чуть в отдалении к древесному корню прижалась веснушчатая девчонка. Крамер сунул ей опустевшую кружку.

— Тащи еще.

Девчонка убежала. Эрме приподнялась (Крамер придержал ее за плечи) и прислонилась спиной к стволу. Огляделась и мысленно выругалась. Зрелище было не из легких. Повсюду на поляне валялись тела бродильцев. Где поодиночке, где по двое, но у края поляны они громоздились целой кучей, чуть ли не друг на друге. Значит, они все же отбились. Но как⁈ Эрме перевела взгляд на капитана.

— Что стряслось?

Крамер пожал плечами.

— Мы дрались, — проговорил он. — Я уж думал: все, сожрут. И вдруг они начали орать, как будто с них живьем кожу сдирают. И вот…

Он озадаченно указал на трупы.

— Клаас сказал, вы упали на ровном месте, и после этого все и случилось. Вы ведь что-то сделали, монерленги⁈ Да⁈

Капитан с опасливым почтением перевел взгляд на перстень. Эрме последовала его примеру. Зеленая искра одиноко мерцала на пальце — мирная, едва теплящаяся. Перстень выглядел совершенно таким же, как и всегда. Если бы не трупы на поляне, можно было бы предположить, что все произошедшее привиделось.

Она что-то сделала? Или нет? Что-то свершилось — помимо ее воли. Или в соответствии с ней — она же желала смерти этим тварям. Ясно одно — бродильцы мертвы, и умерли они не своей смертью, и преимущественно не от меча.

Поздравляю, Эрмелинда Гвардари, теперь ко всему прочему ты еще и колдунья… Голова начала кружиться.

— Возможно, Курт, — прошептала Эрме. — Возможно.

Вновь появилась девчонка — подбежала, в одной руке таща кружку, в другой — тяжелый бурдюк. Сунула