“Мужественно отказавшись от всяких вспомогательных побрякушек, Саввина в каждой роли как бы испытывает себя на погружение, на проникновение в чужую душу. Она нигде не прячется за образ, всегда старается найти в себе самой подтверждение или оправдание каждому шагу, каждому слову. В ее работах, как в хорошем цирковом номере, нет «продажи», не видно, как именно, с какими усилиями это достигается. Проникая в самую суть образа, отдавая себя «на растерзание» роли, актриса всем существом, всей подлинностью своей собственной натуры как бы подтверждает факт существования этого персонажа, его связь с реальной жизнью и ее проблемами"[3].

“В чем секрет работы над образом Ии Саввиной? Злобная бабенка — ее героиня — абсолютно искренне не ведает за собой никаких грехов. Чем она искреннее и естественнее, тем отвратительнее и циничнее. Но ничего для подобного зрительского вывода актрисой, казалось бы, не делается. Нет ни грима, ни приемов острой характерности, она даже прическу не поменяла: традиционный Саввинский пучок, стянутый на затылке. Однако — полное слияние с образом. Саввина разоблачает подобный тип людей умно, зло и жестоко. Но, кроме того, это еще и безумно смешно!"[4]

“Мое знакомство с Ией Саввиной состоялось во время съемок фильма «Анна Каренина». В часы репетиций, на съемочной площадке, в короткие минуты отдыха я в достаточной степени смог оценить своеобразие Саввиной — актрисы и человека. Она относится к числу тех не часто встречающихся исполнителей, которые являются режиссерами своих ролей. Когда Саввина пришла к нам, у нее уже было твердо сложившееся видение образа, свое отношение к нему, удивительно точно совпадавшее с общим замыслом картины. Сказать, что работать с ней легко, значит сказать не всю правду. Интересно, но отнюдь не просто. У Ии Саввиной своя индивидуальная шкала эстетических ценностей, которой она руководствуется в жизни и в искусстве"[5].

“Ия первая знает роль наизусть. У нее феноменальная память. Она знает не только свою роль, но все роли в пьесе. Поэтому если кто-то забывает текст — Ия подскажет. Она актриса такого масштаба, что уже на первой читке она делает роль. Ее не надо ни учить, ни ломать. Как она играла Лику в «Московском хоре»! Она ввелась на роль, когда из спектакля ушла Степанова, — буквально с одной репетиции. Она играла жизнь всего поколения. Так страстно! Это безумно трудная — физически — роль: она не сходит со сцены, много кричит. Ие это трудно было — у нее непрофессиональные связки, непоставленный голос. Она же не училась на актрису. Поэтому каждый раз срывала голос, но играла снова.

Звездами надо родиться. Я вам точно скажу: я — не звезда, потому что я ей не родилась. Я — артистка. Честная. Но не звезда. А Саввина родилась звездой — с этими ее синими глазами, с этим ее серебряным голосом"[6].

Ия (из интервью к 25-летию фильма “История Аси Клячиной"):

Я никогда не ощущала себя звездой. К счастью, у меня нет звездной болезни. Я никогда не умела снимать пенки. Скажем, стричь купоны с вышедшего на экран фильма. Мне это всегда было скучно. Сделал дело — пора приниматься за другое. Причем роли как-то сами собой приходили, специально я ничего для себя не выискивала. А труд — он и есть труд… “Артист имеет право не играть, если он сломал себе голову или ноги, всё остальное неважно. Он должен быть на сцене", — эти слова я услышала от великой Раневской.

Из дневника:

Успех, он поглощает больше всего сил, здоровья, крови, нервов — жизни.

Профессионал особого свойства

Юрий Богатырёв. Его дневники (от дельные страницы) появились у нас, когда Ия со свойственной ей тщательностью и упорством занималась изданием альбома удивительных, тончайших, изысканного вкуса, не поддающихся словесному разъяснению рисунков Юрия Богатырёва. Не придавая особой ценности своим уникальным живописным работам, Юра с безоглядной щедростью дарил их друзьям, коллегам, знакомым. Собранные в концентрированном виде под обложкой альбома, они производят оглушительное впечатление, на меня — точно! Особая забота Юрия — ежегодное изготовление поздравительных новогодних открыток с изображением животных, олицетворяющих наступающий Новый год. Полные ласковости и юмора эти исполненные с ювелирным изяществом Юрины создания требовали многого времени и терпения. Откуда он их брал — время и терпение? Тем не менее за 1988 год (год Дракона) в его дневнике зафиксировано: “Тем, кого не сумел поздравить письменно по почте, я, кажется, отослал где-то 70 поздравлений и нарисовал 50 дракончиков. Всё это было от чистого сердца и совершенно безболезненно". Дальше следовал список осчастливленных “дракончиком". Под номером 17 — Саввина, под 19-м — Васильев Т. Я обязательно с инициалом, поскольку в нашем актерски-режиссерски-художническом мире Васильевых до… Сами знаете! И настолько “до", что когда мы — все творческие Васильевы — собрались поздравлять с юбилеем еще одного Васильева — великого танцовщика Владимира Васильева, то мы высыпали на сцену Большого под “Маленьких лебедей", вытаскивая за собой длиннющий транспарант с надписью: ВАСИЛЬЕВАСИЛЬЕ-ВАСИЛЬЕВАСИЛЬЕ… Какова была длина этого транспаранта, не помню. Ну, это так, к слову.

Стены нашей квартиры украшает много работ Богатырёва с пояснительными текстами и без них, но всегда с его фирменным автографом: “БОГА".

Они — Ия и Юра — обожали друг друга. В их дневниках, столь непохожих — лохматые, неприбранные Ии и аккуратные, с бисерным почерком Юры, — удивительно много совпадений.

Скажем, очень мало информации о событиях, связанных с ними. Все лапидарно, без эмоций: “был Юра, зашел к Ие, звонил Юра, был у Ии — пообедали, пришел Юра — пили кофе, смотрели какую-то муру по ТВ и т. д.". И сами записи мелькают на страницах с большими перерывами, неожиданно резко уплотняясь в дни, когда они вместе с театром оказывались вдали от дома на гастролях. Вынужденное “бездомье" организовывало из них вполне семейную пару: брат-сестра, а то и мать-сын. О чем повествуют по-прежнему короткие дневниковые записи: “завтракали, гуляли, репетиция, обедали, что-то покупали и т. д.". Нашлись в дневниках более-менее подробные записи, всё же скорее — “менее".

Из дневника Юрия:

“Вечером по TV на 1-й программе показали 1-ю серию телефильма режиссера П.Чухрая «Запомните меня такой» по пьесе Солнцева «Мать и сын». Понять что-либо было трудно. Единственное, что я понял, это то, что Иечка играла очень хорошо.

На следующий вечер посмотрел по TV 2-ю серию фильма П.Чухрая. Она мне понравилась больше. Лучше всех играют Саввина и Аринина. Вообще фильм ничего себе".

После повторного показа по телевидению “Открытой книги":

“В «Открытой книге» есть неплохие сцены по атмосфере. Ия играет очень хорошо, а я худ, романтичен, порывист. Сколько можно было снять фильмов со мной в тогдашней моей психофизической данности!!! Жаль, что это уже невозможно".

Гастроли в Японии:

“К Ие должны были прийти ее японские друзья, и они должны были уйти куда-то гулять. Она оставила мне ключ. Проголодавшись, я пришел к ней, навернул термос супа. Вскоре вернулась Ия, и мы стали пить чай. Посидели, потрепались, поразгадывали кроссворды. Ия правильно сказала, что мы еще будем вспоминать Японию, а вернее, время, проведенное в ней, потому что нет никаких хозяйственных и бытовых забот, кроме работы. Ох, если бы действительно ни о чем другом не думать, кроме работы".