Почти десять лет спустя после «Обитаемого острова», в 2017-м, Бондарчук снова взялся за фантастику, и снова сразу после имевшего оглушительный успех военного блокбастера. Только в 2005-м это была «9 рота», а в 2013-м — «Сталинград». Вместе с молодой продюсерской компанией «Водород» он снял «Притяжение».

Сценарий не был связан с какой-либо знаменитой литературной основой, его написали три современных кинодраматурга — Олег Маловичко, Андрей Золотарев и Ольга Ларионова. Оператор Михаил Хасая до того снимал только лютый артхаус — «Холодный фронт» (2016) Романа Волобуева. Бюджет «Притяжения» был скромным — около пяти миллионов долларов (по сути, за такие деньги в то время снимались независимые фильмы). А вместо скрупулезно выстроенной фантастической вселенной далекой планеты — эмоциональный контрастный душ с реальностью: в Северном Чертанове, спальном районе Москвы, узнаваемом и снятом с массовкой из местных жителей, приземляется инопланетный корабль (фактически единственный насыщенный спецэффектами эпизод «Притяжения»).

Расчет сработал, посмотреть на летающую тарелку в Чертанове пришли многие — 3 миллиона 800 тысяч зрителей. Фильм окупился и принес прибыль, а Бондарчук, вызывавший после официозного одобрения «Сталинграда» в интернете сильные, подчас негативные эмоции, вновь стал любимцем публики.

Главный трюк «Притяжения» — собственно, появление космического корабля среди узнаваемых московских многоэтажек. В отличие от «Обитаемого острова», направленного на взрослую аудиторию, «Притяжение» выдержано в строгом жанре love story для аудитории young adult (то есть почти подростковой). Симпатяга-пришелец Хэкон, он же Харитон, крадет сердце строптивой старшеклассницы Юли, дочери высокопоставленного военного, отбивая ее у агрессивного бойфренда Артема. Другими словами, Бондарчук снял инверсию «Обитаемого острова». Здесь узнаются те же трое главных героев: инопланетный чудак, увлеченная его инаковостью местная девушка, ревнивый и импульсивный юноша (в модели «Ромео и Джульетты» Тибальт, даже если в «Притяжении» он не брат, а парень Юли). Только снята история с точки зрения не инопланетянина, а его земной зазнобы.

Превращая фильм о пришельцах в притчу о ксенофобии, насыщенную аллюзиями на столкновения с мигрантами в московском Бирюлеве — Артем поднимает чуть ли не восстание против чужаков, — Бондарчук лишь возвращает голливудский жанр в его исходную точку. От «Чужого» Ридли Скотта до «Инопланетянина» Стивена Спилберга (это два самых известных примера) научно-фантастические фильмы о пришествии инопланетян исследовали наш страх перед чужими, в разных случаях «обвиняя» их, как Скотт, или «оправдывая», как Спилберг.

Позволю себе выдержку из собственной рецензии на «Притяжение», опубликованной к прокату фильма в «Афише-daily»:

«Коль скоро перед нами романтическая молодежная сказка, реализм кажется излишним. В самом деле, персонажи и интрига вполне условны. Тем не менее в некоторых важных подробностях Бондарчук удивительно точен. Например, причина падения НЛО на Чертаново: наши военные решили по-быстрому нейтрализовать неведомый объект, а ну как тайные разработки НАТО? Вот тарелка и упала. Выходит, в смертях и разрушениях инопланетяне не виноваты вовсе, но народонаселение об этом не узнает, поскольку верит телевизору. Главная героиня объясняет, что полчаса посмотришь новости — и конец тебе, здравый смысл испарится как не бывало. Позже и погромы начинаются из-за обвинения пришельцев в убийстве землянина, которое те, разумеется, не совершали.

„Притяжение“ как бы походя демонстрирует и разоблачает механизмы манипуляции массами, делают ли это официальные власти… или пользователи „ВКонтакте“ со столичных окраин, запускающие в сеть вирусный лозунг „Это наша земля“. Результат — побоища, снятые в псевдодокументальном ключе, довольно-таки неуютные, напоминающие, с одной стороны, Майдан и Болотную, с другой — националистские бунты в Бирюлеве. Но это не предупреждение против народных волнений и протестов, а наглядная демонстрация того, как ложь сверху порождает прямое насилие снизу».

Для разговора о контакте с инопланетянами Бондарчук использовал тот же метод контрастного соединения неигровой фактуры с фантастическими допущениями, что и Нил Бломкамп в своем «Районе No 9» (2009), другой притче о нетерпимости и расовой ненависти. Недаром новозеландец Дэйф Уайтхед, создававший голоса пришельцев-мигрантов в «Районе No 9», работал и над звуковым дизайном «Притяжения». Социальная инаковость Хэкона подчеркнута его внешностью, гротескно усугубленной при помощи костюма и акцента: актер Риналь Мухаметов, этнический татарин, играет воплощенный стереотип.

Вновь автоцитата:

«Бондарчуку удалось виртуозно совместить в единственном парадоксальном персонаже все, что вызывает ненависть широких масс. Во-первых, инопланетянин — интеллигент, никогда не повышающий голоса, безупречно рыцарственный и самоотверженный. Во-вторых, мигрант с явно „неславянской“ внешностью. В-третьих, одевшись во что попало, сразу становится похож на хипстера: футболка с принтом в стиле ретро, растянутый свитер, шинель (параллели предъявлены сразу, чуть прямолинейно: Гагарин, Цой, Абдулов в ушанке, кажется, из „Чародеев“). Впрочем, смахивает и на американского туриста, прибарахлившегося на Арбате. Довершая картину, Юля объясняет чудаковатость нового знакомца краткой фразой: „Он просто из Питера“».

Мухаметов, как и двое друзей-«оруженосцев» Артема (прорывная роль будущего любимца российского коммерческого кино Александра Петрова), Евгений Сангаджиев и Никита Кукушкин, были учениками Кирилла Серебренникова и актерами «Гоголь-центра», впоследствии разгромленного властями театра, продвигавшего «идеологически чуждые» ценности. Дело Серебренникова, по которому он был арестован и судим, слушалось в том же 2017 году. Находясь под домашним арестом, режиссер заканчивал работу над фильмом о первых шагах рокера-неформала Виктора Цоя «Лето»; там же играла открытая «Притяжением» Ирина Старшенбаум.

Основной конфликт «Притяжения» прост и нагляден. С одной стороны, нетерпимые земляне (они же россияне), ищущие внешнего врага, но не замечающие собственной агрессии. С другой — любопытный, миролюбивый инопланетный разум, проявляющий себя в любви к землянке. Разумеется, любовь побеждает, хоть и дорогой ценой.

Оперируя в категориях эзопова языка, нормального для жанрового кинематографа, «Притяжение» вполне отчетливо рифмуется если не с политической, то с социальной повесткой, на что справедливо указывает Игорь Савельев на страницах «Искусства кино»:

«В ночь на 10 октября в Востряковском проезде мигрант-азербайджанец зарезал двадцатипятилетнего москвича Егора Щербакова. 11 октября фото убийцы массово разошлось по националистическим группам соцсетей. Начиная с 12 октября почти неделю район сотрясали ежедневные „народные сходы“, в которых участвовали не только местные жители, но и тысячи молодых людей, стягивавшихся со всей Москвы. Спецназ был вынужден оборонять то райотдел полиции, то торговые центры, то овощебазу, которая считалась вообще рассадником „нечисти“. В окрестностях метро „Пражская“ начались погромы. <…> Бондарчук экранизирует события почти дословно, начиная с детального исследования механизмов вирусных призывов в соцсетях и заканчивая кадрами точечных вылазок на овощебазу, точнее, в жилой район, оцепленный и густо присыпанный пеплом…»

Любопытнее всего на этом фоне третья сторона — или же третейский судья — конфликта: государство. Оно представлено двумя «отцовскими» фигурами. С одной стороны, полковник Лебедев (звезда кинематографа 1990-х Олег Меньшиков уверенно осваивает родительское амплуа), чья