— Нет, — сказала Сюзан. — Это не рассказ. Вот спирт.

Под прямым взглядом Сюзан Микела, не выпуская склянки со спиртом, раскатала, подтянула и пристегнула чулки, после чего довольно поспешно ушла. Ее красные браслеты позвякивали, пурпурные ногти выглядели так, будто она окунула их в кровь.

— Больше всего меня бы устроило, — хладнокровно подумала Сюзан, — если бы из тех немногих, кто мог убить Джо Бромфеля, убийцей оказалась именно Микела.

И тут Сюзан стало дразнить странное воспоминание. Даже не столько воспоминание, сколько воспоминание о воспоминании. Оно, дразня, плавало на периферии сознания — что-то такое, что она когда-то знала и теперь не могла вспомнить. Это было мучительно. То, что она хотела вспомнить, все время ускользало, и это могло свести с ума.

Наконец Сюзан сознательно прогнала это воспоминание и вернулась к работе. Кристабель и аметист. Кристабель и глициния. Кристабель.

Было уже почти темно, когда под продолжавшимся слабым дождем Сюзан направилась к большому дому.

У живой изгороди из кустов лавра она встретила Трайона Уэллса.

— О, привет, — сказал он. — Где вы были?

— В домике, — сказала Сюзан. — Я все равно ничем не могла быть полезной. Как Кристабель?

— По словам Лиз, она все спит — и слава богу. Боже, ну и денек выдался! Вам бы лучше не ходить одной в такое время. Я провожу вас до домика.

— Шериф и его люди уехали?

— На время. Но вернутся, так я думаю.

— Узнали что-нибудь новое — об убийце?

— Не знаю. Они ведь не могут разглашать. Но не слышал, чтобы тут что-нибудь раскопали. Меня попросили не уезжать, — он быстро несколько раз затянулся сигаретой и проговорил с раздражением: — Ну, попал я в историю. У меня сделка, время дорого. Я брокер, сегодня вечером надо быть в Нью-Йорке… — Он вдруг замолчал. В это время из мрака выплыл Рэнди, бледное худощавое лицо, поблескивающий мокрый макинтош. — А, Рэнди! Проводим мисс Сюзан до крыльца?

— Неужели Сюзан боится знаменитого бродяги? — спросил Рэнди и неприятно засмеялся.

“Выпил, — не без тревоги подумала Сюзан. Трезвый Рэнди был непредсказуем, но пьяный мог быть опасен. — Нельзя ли что-нибудь с ним сделать? Нет, пусть уж лучше Трайон Уэллс разбирается”.

— Этот бродяга, — громко говорил Рэнди. — Вы его не бойтесь. Джо ведь не бродягой каким-нибудь застрелен. И все это знают. Вы в полной безопасности, Сюзан, если только у вас нет улик. Есть у вас какие-нибудь улики, Сюзан?

Рэнди взял Сюзан под локоть и нетерпеливо подтолкнул.

— Она тихоня, Трайон, — продолжал он, — все видит, но ничего не говорит. Держу пари, у нее хватит улик, чтобы нас всех отправить на виселицу. Улики, вот что нам нужно. Улики.

— Ты пьян, Рэнди, — твердо сказала Сюзан, стряхнула с локтя его руку, посмотрела в его худощавое лицо, казавшееся в сумерках таким белым и осунувшимся, и вдруг ей стало жаль его. — Пойди прогуляйся, — сказала она уже более дружелюбно. — Все будет хорошо.

— Как было, так уже никогда не будет, — не унимался Рэнди. — Никогда не будет, и знаете почему, Сюзан?

“Сильно пьян, — подумала она. — Гораздо сильнее, чем показалось сначала”.

— Потому что это Микела его застрелила, — не унимался Рэнди, — да, сэр.

— Заткнись, Рэнди.

— Не доставай меня, Трайон. Я знаю, что говорю. А от Ми-келы, — с пьяной откровенностью признался он, — меня тошнит.

— Идем, Рэнди, — на этот раз Трайон Уэллс взял Рэнди под руку. — Я позабочусь о нем, мисс Сюзан.

В обезлюдевшем доме было холодно. Кристабель все еще спала, Микелы не было видно, и Сюзан в конце концов велела Марсу принести поднос с ужином в домик. Тихо, как дух умершего, стремящийся к месту своей прежней жизни, в дождливой темноте она вернулась туда же.

Но если Сюзан и походила на духа, то на духа испуганного.

Она никого не встретила ни на террасе, ни на темной тропинке, хотя все время ощущала рядом чье-то присутствие. Неужели так всегда кажется после убийства, что кто-то маячит вверху, плещет черными крылами и выжидает момента, чтобы спикировать на очередную жертву?

— Чепуха, — вслух произнесла Сюзан. — Чепуха, — повторила она и вдруг со всех ног пустилась бежать и бежала до самого крыльца.

Однако коротать вечер в одиночестве ей не пришлось, ибо на крыльце, терпеливо ожидая ее, уже сидела Микела.

— Ты не возражаешь, — сказала она, — если я у тебя переночую? В домике две кровати. Видишь ли… — Она нерешительно умолкла, воровато избегая взгляда Сюзан. — Я боюсь.

— Чего? — выдержав паузу, спросила Сюзан. — Или кого?

— Не знаю, кого или чего, — призналась Микела.

После долгого молчания Сюзан заставила себя сказать:

— Если нервничаешь, оставайся. Тут безопасно.

А про себя подумала: “Да так ли это?”

— Марс принесет ужин, — добавила она.

Микела сделала нетерпеливое движение толстой белой рукой.

— Можешь считать это нервами, хотя у меня во всем теле ни единого нерва. Но когда Марс придет с ужином… Сначала все-таки убедись, что это именно он, а уж потом открывай. Ладно? Впрочем, насчет этого не знаю. Но у меня с собой револьвер… он заряжен. — Микела полезла в карман, а сидевшая Сюзан вдруг выпрямилась. Она, так хорошо разбиравшаяся в револьверах, что, узнав об этом, всякий полицейский арестовал бы ее на основании одних только подозрений, тем не менее чувствовала себя очень неуютно в непосредственной близости от оружия.

— Испугалась? — спросила Микела.

— Вовсе нет, — ответила Сюзан, — но револьвер вряд ли понадобится.

— Да уж надеюсь, что нет, — мрачно сказала Микела и стала смотреть в огонь.

После этого, как потом вспоминала Сюзан, говорить было как будто бы больше не о чем. Они сидели молча, когда Марс принес ужин.

Через некоторое время Микела вдруг снова заговорила:

— Я не убивала Джо, — сказала она и после долгого молчания вдруг продолжала: — Кристабель не спрашивала тебя, как спланировать это убийство и остаться безнаказанной?

— Нет!

— О, — лицо Микелы приняло странное выражение. — Я думала, она попросила тебя спланировать. Ведь ты… так много знаешь об убийствах, и вообще.

— Она не просила, — твердо проговорила Сюзан. — И, уверяю тебя, я не планирую убийства для своих подруг. Пойду укладываться.

Микела пошла за Сюзан в спальню и там положила револьвер на тумбочку между двумя кроватями.

Если предыдущая ночь была полна тяжелыми предчувствиями, то эта стала просто кошмаром. Сюзан крутилась с боку на бок, ни на минуту не забывая, что и Микела не спит и беспокойно ворочается.

По-видимому, Сюзан все-таки уснула, ибо, вздрогнув, проснулась, села на кровати и сразу заметила какое-то движение в комнате и на фоне окна различила неясный контур человеческой фигуры. Это была Микела.

— Ты что делаешь? —