Для Капита это был умопомрачительный опыт, этакое воспитание органов чувств. Ричард с гордостью полагал себя сенсуалистом – человеком, который хочет видеть, смаковать и осязать самое утонченное, самое экзотическое блаженство. При этом он был на удивление неэгоистичен и, загоревшись стремлением ввести своего менее искушенного соседа в эти мистерии, с удовольствием оплачивал общие счета, поскольку был достаточно богат, чтобы не переживать по этому поводу. «Делиться со мной составляло для него отдельную часть удовольствия, – вспоминал впоследствии Капит. – Ему нужен был кто-то, с кем можно разделить эти вещи, чтобы наслаждение ими было полным». Преданность Ричарда собственным страстям была «абсолютной», считал Капит: «Для него тем, что делало жизнь по-настоящему сто́ящей, были замечательные вещи, которые можно купить».

Капит вносил свою долю арендной платы, но, как он вскоре осознал, почти во всем остальном стал зависим от щедрот Ричарда. Это вызывало у молодого человека внутренний дискомфорт. Его собственное происхождение было скромным: его мать работала диетологом, а отец – школьным учителем. Но Ричард Саклер был не просто лучше обеспечен. Он был богат. Он всегда был беспечен и, казалось, жил где-то в стратосфере, где его совершенно не возмущало то, что именно он всегда платил по чеку, поскольку эти жесты, исполненные такой важности для Ричарда Капита, с точки зрения Ричарда Саклера, были совершеннейшей обыденностью. Капиту казалось, что сосед вообще никогда не беспокоился, поскольку ему и не нужно было беспокоиться: они были у него всегда, текли к нему изобильным и бесперебойным потоком – хоть инвестируй, хоть копи, хоть трать сколько душе угодно. Как воздух.

Но при этом Капит не мог не заметить, что, похоже, является единственным настоящим другом Ричарда Саклера в университете. Или, вернее, его единственным другом среди мужчин. Девушка у Саклера была: Марджи Йоспин, студентка Барнарда, женского колледжа, расположенного напротив Колумбийского университета, на другой стороне Бродвея. Ричард и Марджи встречались еще со школы – они учились в Рослине на Лонг-Айленде. Оба входили в кружок умников-нелюдимов, называвших себя «не-группой». Ричард состоял в клубе любителей геометрии[889]. Он был одним из немногих ребят в своей компании, у которого была собственная машина[890], и они с друзьями, случалось, покупали бутылку виски и ездили по городу в поисках места, где ее распить.

Марджи была девушкой умной и повидавшей жизнь[891]: еще учась в школе, она провела девять месяцев по ученическому обмену в Аргентине, поэтому свободно говорила по-испански. Она нравилась Ричарду Капиту, и они втроем вскоре начали проводить вместе все свое свободное время. Капит не понимал, почему у Саклера не прибавляется друзей. Но со временем он начал подмечать в соседе некоторые необычные качества. Несмотря на потрясающую щедрость, Ричард Саклер, казалось, не обладал даром эмпатии – способностью осмысливать переживания или эмоции других людей или понимать, как его собственное поведение может воздействовать на окружающих. Однажды Саклер предложил Капиту пригласить на свидание одну из своих кузин. Капит встретился с девушкой, заранее спланировав программу, но когда к остановке подъехал городской автобус, и он объяснил девушке, что весь вечер они будут передвигаться на этом виде транспорта, та побледнела и отказалась от свидания. Капит страдал от унижения. У него не было денег, чтобы возить девушек по городу на такси, и ему казалось, что Ричарду Саклеру следовало бы это знать – и понимать, что для его кузины это станет поводом для отказа от свидания. Но Саклеру это и в голову не пришло. Когда впоследствии Капит сказал приятелю, что этот инцидент его расстроил, Саклер, казалось, так и не понял почему. «Как будто родители специально воспитывали его так, чтобы у него было как можно меньше приятелей», – вспоминал Капит.

Возможно, еще одной причиной, по которой у Саклера не ладилось с дружбой, было то, что он не производил впечатления человека, заинтересованного в учебе. Это не значит, что он не был умен и любознателен. Поначалу объем знаний, которого требовала университетская программа обучения, произвел на него сильное впечатление. «Строгость здешняя просто ошеломляет»[892], – написал он однажды в письме другу из Рослина, а закончил письмо так, как мог бы сделать только студент колледжа: «Все, надо идти читать Софокла». Он жаловался на большое количество работы[893] и роптал на то, что Рэймонд и Беверли Саклер следили за его успеваемостью. «Я здесь вкалываю как никогда в жизни, – писал он весной своего первого университетского года. – Это не значит, что я превратился в книжного червя; просто я должен трудиться – или встретить лицом к лицу Гнев Семьи».

Ричард не был лишен чувства юмора. Он любил рассказывать и слушать анекдоты и отточил собственный тип этакой шершавой шекспировской вульгарности: «Вот зияющий анус![894]Кем он, черт возьми, себя возомнил?! – писал он в письме о каком-то сверстнике, который, по-видимому, как-то не так себя повел. – Надеюсь, ты вобьешь его сверхраздутый membrum virile[895] в его же загаженную глотку».

Ко второму курсу, по словам Капита, Ричард Саклер стал проявлять больший интерес к своей собственной линии исследований. Одной из тем, которую он находил весьма интересной, был секс. Ричард Капит был стеснительным молодым человеком, девственником, да еще и, как он втайне боялся, с непреодолимым комплексом по отношению к женщинам. Ричард Саклер лишился девственности давным-давно, и Капиту казалось, что приятель бравирует своей сексуальной жизнью с Марджи. Ричард, чувственный и гордившийся этим, не раз прямо говорил Капиту, что тот сам не знает, чего лишается, и советовал просто преодолеть свою проблему, какой бы она ни была, и найти себе партнершу для занятий сексом. Но помимо этого Ричарду и просто нравилось говорить о сексе[896] и одной из тем, которые они вдвоем обсуждали, утопая в клубах дыма от сирийского трубочного табака, был оргазм. Саклера очень интересовала физиология оргазма – что его вызывает, как его понять. Ему казалось, что это важный вопрос, который наука слишком долго оставляла без внимания. Поэтому два Ричарда решили претворить этот интерес в проект – своего рода независимое исследование.

Капит намеревался после окончания занятий в университете найти работу на лето. Но у Ричарда на этот счет были другие идеи. Не ищи работу, предложил он другу. Давай лучше посвятим это лето решению научной загадки