— Она выполнила свою часть сделки, — сказал Джакс, стоящий в углу комнаты. — Безупречно. Никто не заметил пропажи.

— Потому что она профессионал, — ответил Господин Никто, не отрываясь от созерцания сердца. — И потому что у неё была лучшая мотивация в мире.

— Материнская любовь?

— Материнское отчаяние. Ещё сильнее.

Джакс подошёл ближе, изучая кристалл.

— Что вы планируете с ним делать?

— То, для чего он предназначен. — Господин Никто аккуратно закрыл сундук. — Управлять магией льда. Контролировать остатки армии Короля Ночи. Стать тем, кем он был.

— Вы хотите заменить его?

— Я хочу исправить его ошибки. — Господин Никто встал, начиная ходить по комнате. — Он был слишком мягким, слишком человечным. Позволил себе привязаться к подданным, заботиться о них. Это сделало его уязвимым.

— А вы не будете таким?

— У меня нет такой роскоши. Я помню, что значит потерять всё из-за чувств.

В дверь постучали — тот же условный стук, что и месяц назад. Джакс кивнул, и вошла Ирра. Она выглядела усталой, осунувшейся, но в её глазах горело пламя надежды.

— Я выполнила свою часть, — сказала она без предисловий. — Сердце ваше. Теперь свиток.

Господин Никто изучал её лицо. Женщина, которая предала память любимого человека ради шанса воскресить мёртвого ребёнка. Отчаянная, опасная, готовая на всё.

— Конечно, — он достал из плаща знакомый свиток. — Как договаривались.

Ирра протянула руку, но он не спешил отдавать документ.

— Скажите мне, как вы себя чувствуете? После того, что сделали?

— Это не ваше дело.

— Просто любопытство. Трудно ли предавать мёртвых?

Ирра сжала зубы.

— Мёртвые не чувствуют боли. Живые — чувствуют.

— Мудрые слова. — Он протянул ей свиток. — Ваша награда.

Ирра схватила свиток, быстро развернула его, пробегая глазами текст. Её лицо менялось — сначала радость, потом сосредоточенность, затем растущая тревога.

— Некоторые ингредиенты... их невозможно достать. Кровь девственного единорога? Слезы умирающего бога?

— Сложно, но возможно, — спокойно ответил Господин Никто. — У меня есть связи с торговцами редкостями.

— А это? — Ирра указала на одну из строк. — "Жизнь того, кто больше всего любил усопшего". Что это значит?

— Именно то, что написано. Философский камень требует жертвы. Жизни того, кто сильнее всех любил воскрешаемого.

Ирра побледнела.

— То есть... моей жизни?

— Естественно. Вы же не думали, что воскрешение даётся бесплатно?

— Но вы не говорили...

— Вы не спрашивали. — Господин Никто сел обратно в кресло. — Хотя, если подумать, это справедливо. Вы предали его память ради своего ребёнка. Теперь предайте свою жизнь ради его воскрешения.

Ирра отступила к стене, свиток дрожал в её руках.