* * *

Разум впитывает времена, события.

Наша память – это беспощадный дар и в то же время обуза и проклятие.

Мы обладаем способностью запоминать все хорошее и плохое. Но как часто память тяготит наш разум и мучит душу воспоминаниями, хорошими и плохими. Вспоминая все то доброе, что пришло в нашу жизнь, мы радуемся, вдохновляемся, ободряемся, исцеляемся. Но порой в воспоминаниях об ушедших добрых временах мы страдаем от невозможности вернуться и прожить все снова, еще разочек… Что уж говорить о негативном опыте. Любой негатив и зло впиваются своими зубами в нашу память и продолжают причинять боль и дискомфорт даже тогда, когда времена миновали и сезон сменился на более благополучный.

Обуздать негативное влияние своей памяти на все будущие события и решения – непростой, но жизненно важный навык.

В свои двадцать с небольшим лет я им еще не обладала.

Вот тогда и началась моя гонка номер два. Погоревав в подушку, я подумала, что, значит, моя вера мала. Я прикладывала достаточно физических сил, делая ребенку массажи и возя на всевозможные терапии, что дало ему возможность быть внешне «крепким малым». Но вот духовно, видимо, я сплоховала… Или, может, просто ситуация была слишком сложна и молитв, моих и сотни прихожан небольшой поместной церкви, не хватало? Возможно, нам нужна была помощь более сильных духовных личностей, знающих и опытных в вопросах исцеления?

Наш пастор был первым, кто предположил это и тем самым подтвердил наши догадки. Он посоветовал съездить на такие богослужения, где люди единодушно и одномоментно молятся об исцелении друг друга. Потратив еще несколько лет на путешествия в поисках заветного, мы так его и не нашли. Нет, конечно, этот опыт не был тщетным! Я могу часами пересказывать те чудеса, которые мы пережили в течение этого времени. Мы обрели так много друзей, добрых знакомых и поддержку в их лице. Все они уже спустя столько лет не перестают поддерживать нас и нашего сына в своих молитвах и мыслях. Это бесценное приобретение! Но ведь я о другом… Менялась я, менялось наше отношение к той беде, которая пришла в нашу жизнь, менялись кругозор и представление о жизни, вере, любви и сострадании. Я же о чуде молилась. Но мой сын так и остался болен и нуждался в медицинской помощи с каждым годом все больше и больше.

Когда мы приехали в Израиль, то врачи и профессора той страны так были уверены в себе и в израильской медицине, что хором смеялись над всеми прошлыми озвученными приговорами. Они говорили, что ни один врач не может предвидеть ни одного сценария развития, потому что их огромное множество и каждый новый случай дает еще одну вариацию. Индивидуализм и уникальность человеческого организма… А еще они утверждали, что медицина не стоит на месте. Наш случай – не что-то новое, и подобное изучается десятилетиями. А значит, всегда найдется то, о чем мы просто еще не знали и что не пробовали. Все это ободрило и утешило. Мы словно вдохнули свежего воздуха. Но память о негативном опыте не бездействовала. Она подталкивала к мысли, что горе неизбежно и счастье призрачно. Тогда мы решили, что дважды в одну реку не войдем. Плавали, знаем! А значит, мы приложим усилия с двух сторон: станем безустанно искать и пробовать новые методы лечения, а вместе с этим и не меньше искать помощи и молиться в попытке достучаться до Небес.

Но прошло еще десять лет, и все повторилось. Только уже теперь израильские врачи разводили руками и желали нам не терять надежды. Ну как научиться воспринимать такие удары судьбы и оставаться в седле? Невозможно не испытывать боль, когда твои предчувствия, наступающие после долгих наблюдений за страданиями сына, подтверждаются врачами.

После долгого и обширного обследования лечащего врача Ромы, профессора медицины, посетил без меня мой муж. Ему потребовалось несколько часов, чтобы, выйдя из кабинета, прийти в себя, обрести силы позвонить мне и все рассказать. Я старалась хотя бы не плакать. Но не смогла. Спустя несколько недель я все еще не могла спокойно обсуждать наше новое положение дел с близкими. Вот, казалось бы, мы уже не раз слышали, как врачи говорят, что они ничем не могут помочь, что болезнь прогрессирует быстрее, чем развивается медицина. Мы уже переживали боль, проливали слезы, а за ними обретали силы и вставали на ноги, двигаясь только вперед. Еще ни один диагноз не подтвердился в полной мере. Да, все они действительно страшны и смертельны. Да, страдания Ромы увеличиваются. Но ведь он все еще жив и способен радоваться жизни! А мы научились переступать через такие сложные и высокие барьеры и продолжать свой путь. Мы словно чемпионы, которые снова и снова побивают рекорды в своем ремесле. За восемнадцать лет мы словно научились обманывать саму смерть! Превращать запреты и ограничения в увлекательный квест по поиску альтернатив. А порой мы так входим в азарт, что иногда приходится самих себя тормозить. И этот навык нашей семьи не перестает удивлять и восхищать наших друзей.

И все же душевная боль, словно высокая температура, доводила до лихорадки. Особенно когда небо покрывалось россыпью бриллиантов из звезд, даже во сне невозможно было укрыться.

Знакомо вам ощущение инерции? Когда машина остановилась, а ваше тело еще какое-то время тянется по направлению движения. Или когда качели уже летят вперед, а тело стремится остаться в покое. Вот так и моя душа словно испытала инерцию. Врач сказал ждать и надеяться на лучшее, а я только две недели спустя осознала, что вся эта машина под названием «гонка за облегчением страданий» снова остановилась. Остановилась, потому что топливо закончилось. Ресурсы, ее подпитывающие, исчерпали себя. Но внутри меня что-то еще продолжало двигаться по инерции. Ожидание, что современная медицина однажды найдет выход и сможет победить недуг моего сына, – вот что было смыслом. Надежда – топливом. Теперь же – пустота.

Я ловила себя на том, что по привычке всматривалась в телефон, ждала звонка и следующих за ним перемен. Будто кто-то, кто важнее меня самой, скажет: «Теперь можно двигаться дальше». Но никто не сказал. Все, что было движением, стало покоем. Мы продолжали пить таблетки, которые давно перестали помогать, продолжали посещать врачей. Но только их статус изменился. Они перешли на стадию наблюдения за пациентом.

Инерция души – странная вещь. Она не проходит