Это сильно разнится с тем, что обещают компании, и тем более с тем, чего ожидает от работы новое поколение.

Общество зарплаты

Социолог Андре Горц посвятил вторую половину XX века изучению роли работы в обществе. Он утверждал, что большинство стран достигли такого уровня развития, при котором основным способом стать полноценным членом общества стала формальная работа. Горц называл такой социум «обществом зарплаты», где главным принципом было: «Неважно, кем ты работаешь, главное, что у тебя вообще есть работа».

Примером такого мышления может служить отношение к родителям, которые решают уйти в декрет и остаться дома. Их выбор зачастую описывают как «решение побыть дома», что отражает упрощенное восприятие и формирует убеждения, как надо жить и работать. Многие люди удивляются, что в США, одном из крупнейших «обществ зарплаты», только 40 % из 106 миллионов трудоспособных граждан работают более 35 часов в неделю.

До окончания Второй мировой войны работа не была центральным элементом хорошей жизни. Однако в 1946 году США приняли Закон о полной занятости, который заложил основу для оценки политической активности через призму создания рабочих мест. С тех пор политические лидеры делают все возможное, чтобы защитить или создать новые вакансии. Яркий пример – признание Барака Обамы, почему он не стал продвигать реформу здравоохранения:

«Каждый, кто поддерживает индивидуальную плату за страховку, говорит: „Посмотрите, сколько мы сэкономим на страховке и бумажной волоките“. Но ведь это работа одного, двух, трех миллионов людей, работающих в Blue Cross Blue Shield или Kaiser и в других местах. Как мы с ними поступим? Что им предложим?»

Вне зависимости от того, помогла страховка или нет, принятое решение доказывает, что в США правительство стремится сохранить рабочие места, даже если есть риск их потери.

Для большинства лучше иметь хоть какую-то работу, чем быть безработным, и это подтверждается многочисленными исследованиями. Ученые из Университета Стирлинга выяснили, что безработные люди становятся менее дружелюбными, трудолюбивыми и закрываются от нового опыта. Другое исследование показало, что, хотя у безработных мужчин больше свободного времени, они менее энергичны и инициативны, чем трудоустроенные мужчины.

На первый взгляд кажется, что работа – это хорошо. Но этот вывод ставится под сомнение изменениями в том, как люди работают. В 2016 экономисты Лоуренс Кац и Алан Крюгер обратили внимание на группу из 30 миллионов так называемых «альтернативных» работников в США и выяснили, что именно они создали более десяти миллионов новых рабочих мест с 2005 по 2015 год.

Компания McKinsey & Company выявила аналогичную тенденцию в Европе. Они подсчитали, что более 100 миллионов человек в США и Европе считаются нетрадиционными работниками. McKinsey сравнили их с «традиционными» сотрудниками и обнаружили, что первые более удовлетворены своей работой, зарплатой, независимостью, гибкостью графика, креативом и даже признанием. И хотя группа довольна большая, у нее нет единого голоса, и люди часто удивляются тому, что альтернативные сотрудники довольно счастливы.

Помимо игнорирования новых видов работы, мы также не замечаем огромного количества потраченной впустую энергии. Это проблема для многих должностей. В своей книге «Бредовая работа» Дэвид Гребер делится подробными историями людей, которые считают свою работу бессмысленной. Тем не менее, если человек вдруг оказывается на такой работе, он редко признается в этом окружающим.

Впервые я столкнулся с этим, будучи интерном в крупной корпорации на первом курсе колледжа. Спустя пару недель после начала стажировки вице-президент предложил мне особенный проект: провести несколько недель, разбирая коробки с документами. По слухам, в одной из коробок могли быть документы об оказании услуг Амелии Эрхарт. Поначалу казалось крутым работать с одним из лидеров компании, но восторг быстро испарился, когда я несколько дней подряд перебирал бумаги.

Когда я пытался выговориться о том, сколько времени я потерял на этом задании, люди быстро обесценивали мои слова: «Ну, может, работа так себе, зато будет что в резюме записать!», или «Все работают, а чего ты хотел?», или «Скажи спасибо, что тебе вообще заплатили». Никто не хотел задаться вопросом: почему так много взрослых тратят время на совершенно бессмысленные дела?

На второй стажировке в этой же компании, но в другом отделе, я сидел рядом с мужчиной лет пятидесяти. Он проводил по пять-шесть часов в день, читая сплетни о знаменитостях в интернете. Другой стажер приносил с собой подушку и спал в укромном уголке. Я надеялся использовать свои знания в математике и физике, но вместо этого провел лето, заполняя таблицы в Excel.

Мысль о том, что остаток жизни придется провести за такой бессмысленной работой, ужасала и мотивировала искать варианты получше. Это привело к попытке пробиться в стратегическое консультирование, где я надеялся проводить меньше времени за выполнением задач, которые совсем не интересовали.

Однако даже в McKinsey отношение к работе имело свою специфику. Хотя работа там была гораздо интереснее, казалось, что все постоянно ищут что-то лучше. В первую неделю работы менеджер сказал, что от меня ожидают 40–50 часов работы в неделю. Коллеги оставались в офисе по 50–60 часов и больше.

Коллеги смеялись, когда я уходил в 5:30. «Полу нормально, он не как мы», – говорили они. Я думал, что просто работаю эффективнее и не переживал. Но на самом деле я просто не поддавался менталитету «общества зарплаты» и не хотел делать работу центром своей жизни.

Но вскоре что-то должно было измениться.

3. Пробуждение

Единственный путь к счастью – это преуспеть в чем-то и осознать, что это ничего не значит.

Дэвид Фостер Уоллес

У меня не было никакого плана по увольнению. Даже спустя несколько лет люди спрашивают о моем пути, а я растерян больше, чем вы думаете. Решение оставить работу не было внезапным. Это было медленное осознание, что я нахожусь не на своем пути.

Всегда хочется рассказать историю попроще. Люди ждут безумной храбрости, а не долгих лет смятения и поиска. На пути к отказу от работы у меня не было ни одного конкретного шага впереди. Этот опыт научил меня легко подмечать подобное состояние в других, и я стараюсь раскрывать его в своих работах и подкастах.

Мой вывод прост: за громкими заголовками о резких переменах всегда скрываются более долгие, медленные и по-настоящему захватывающие истории.

Камень в ботинке

Во время восстановления после болезни я столкнулся с беспокойством, которое возникает у каждого, чья