Пример.

Когда Денис был маленьким, его мама активно использовала внушение ему чувства вины в воспитательных целях. Она часто обижалась на сына и демонстративно прекращала с ним разговаривать. Денис боялся конфликтов, поэтому сразу начинал извиняться и старался сделать что-нибудь, чтобы задобрить маму: мыл посуду, убирался в комнате. После этого мама обнимала его, торжественно даровала свое прощение и позволяла взять конфетку. Этот алгоритм взаимоотношений закрепился, и Денис, подрастая, всегда строил отношения с другими людьми, находясь в позиции Ребенка.

Во время учебы в университете он стал встречаться с однокурсницей Вероникой. У Вероники была своя семейная история: ее папа тоже был обидчивым, но не молчал, а, наоборот, скандалил, кричал на жену, нередко хлопал дверью и уезжал ночевать на дачу. Маленькая Вероника пыталась его успокоить и помирить с мамой, но отец начинал кричать и на нее. Вероника плакала, и ей тоже хотелось уйти из дома. С тех пор любые проявления негативных эмоций вызывали у нее слезы.

И вот два человека с такими разными алгоритмами поведения понравились друг другу и стали строить отношения.

Денис по привычке постоянно чувствовал себя виноватым и постоянно просил у Вероники прощения по поводу и без повода. Веронику это тяготило, она ощущала себя окутанной негативной эмоцией, у нее на глазах выступали слезы, и ей хотелось уйти. Денис чувствовал растерянность, ведь он ожидал, что после извинений Вероника обнимет его и угостит «конфеткой». Видя слезы подруги, он начинал сильнее просить прощения, что приводило к еще большему отстранению Вероники… Их отношения оказались под угрозой.

Что показывает эта история? Когда два человека вступают во взаимодействие, то на самом деле их не двое, а больше: за плечами каждого стоят как минимум их родители, а дальше – бабушки и дедушки. Бывает сложно отделить самого себя, свои желания, эмоции и потребности от того, что было внушено в детстве.

И что же делать? Все то же самое: разрешить себе быть самим собой. Не быть в слепой зависимости от своего внутреннего контролера. Позволить себе пересматривать свои убеждения и привычные паттерны эмоций и действий. Обсуждать их с человеком, который близок и дорог, и менять их. Это необходимо, чтобы не оставаться в оковах прошлого.

Внутренний контролер – это собирательный образ, который содержит в себе черты значимых, авторитетных людей.

Он точно знает: что такое хорошо и что такое плохо, как можно себя вести, а как нельзя, что я обязан делать, а чего могу не делать. В детстве малыш впитывает эти указания без критического взгляда; он не может сам решать, какому знанию дать место в своей жизни, а что поставить под сомнение. Впитываясь, внешнее становится внутренним и превращается в контролера. Контролер охраняет свод правил, и в принципе это не так уже плохо. Но все хорошо в меру!

Если, например, в детстве девочку наказывали ремнем за неаккуратно заплетенную косу – что, конечно же, чрезмерно, – то ее внутренний критик постепенно становится очень суровым и беспощадным. Но если этой девочке внушили, что содержать волосы в аккуратности – это целесообразно и красиво, то внутренний контролер становится ее помощником в этом.

В глубине внутреннего критика лежит страх: а вдруг что-то пойдет не так? А вдруг я буду страдать? А вдруг меня не станут любить? Это страх из прошлого, из детства. То есть человек реально находится здесь и сейчас, а его критик – там и тогда, и оттуда отдает распоряжения и грозит пальцем.

Как было сказано выше, распоряжения внутреннего критика бывают полезными, оберегающими. Их можно проанализировать и выбрать то, что мне подходит. Запрет переходить улицу на красный сигнал светофора – правило, въевшееся в подкорку всем нам с малого возраста – безусловно, полезно, и мы его берем в современную жизнь. Требование есть суп, в котором плавает невкусный вареный лук – необязательное, мы можем оставить его в прошлом.

Хотите ли вы, уважаемый читатель, провести инвентаризацию требований своего внутреннего контролера? Можете ли вы разложить их в две папки: что сохранить в текущей жизни, а что изменить или совсем убрать? Как вы смотрите на то, чтобы сделать это письменно в своем блокноте, разделив страницу на две колонки? Займитесь этим, когда почувствуете готовность.

То, с чем вы способны пребывать лицом к лицу, не имеет над вами власти. С внутренним критиком можно общаться на равных, смотреть ему в лицо и задавать вопросы. Например, такие: «Скажи, когда ты появился в моей жизни? Каковы причины твоего участия в моей жизни? От чего ты стремишься меня защитить и уберечь? Какие у тебя цели и задачи относительно меня? Что хорошего ты предлагаешь мне привнести в мою жизнь? Предлагаю вместе рассмотреть и выбрать то, что мы сохраним. А с остальным мы попрощаемся. Готов ли ты стать не надсмотрщиком, а моим союзником?»

Главное даже не то, какие именно вопросы ему задавать, а то, что вы просто можете это сделать, без страха и трепета.

Еще один нюанс обсуждаемой нами темы:

Обидчик или нет?

Часто человек, испытывающий чувство вины, уверен, что он обидел другого человека – поэтому и виноват перед ним.

Пример из жизни автора.

Я часто вижу под моими видео комментарии такого типа: «Альберт, пожалуйста, очень тебя прошу, мне очень-очень надо, могу на колени встать, пожалуйста, обрати внимание на мою просьбу: сделай разбор такого-то фильма».

В большинстве случаев, прочитав подобное, я размышляю… и не делаю этот разбор. У меня есть свой план видеоуроков, составленный в соответствии с моими задачами и приоритетами. А указанный фильм не вписывается в мой план.

Должен ли я считать, что я смертельно обидел просителя? Конечно, нет. Обижается тот, кто хочет обижаться, но я не могу заставить человека испытывать обиду, если он этого не хочет. Должен ли я чувствовать вину, что не выполнил такую горячую просьбу? Разумеется, нет. Люди имеют право высказывать свои пожелания и просьбы, а я, в свою очередь, имею право выбирать, какие из них выполнять, а какие нет. Имею право и отказаться выполнять то, что мне не нравится или противоречит моим ценностям.

Возможно, мой подписчик почувствовал себя обиженным: «Да-а, опять он не сделал разбор, который мне нужен… А я так просил! Какой он бессердечный, этот Альберт! Ему просто плевать на простых людей, которым так нужна его помощь!»

Могу ли я запретить человеку думать так? Нет, не могу. Его мысли и эмоции – это его выбор. Должен ли я с пеной у