Более того, усилились мои искушения. Как только пламя жизни начинает угасать, бесы усиливают своё влияние и их козни чаще достигают успеха.

Великая любовь, что горела во мне, любовь ко Христу, привела меня к тому, что большинство людей называют безбожной неблагодарностью. Я презирал свою богатую жизнь и с трудом сносил своё видимое счастье. Я чувствовал себя так, как чувствует себя солдат, который оставлен в тылу в тепле и уюте, тогда как армия под военный марш идёт на поле битвы.

В те дни я проходил через самый мрачный период своей жизни, мне осточертела вся сладость вокруг меня, гнетущее подобие счастья душило меня и угнетало. Я совершенно не видел спасения, даже случая, какой мог бы изменить ход моей жизни — новые способности я определённо никогда не обрету, ничего не виднелось на горизонте моей жизни, что могло бы вызвать изменение в моём нереальном существовании. Я и в самом деле смиренно желал подчиниться, если я должен; но было нечто, что побуждало и тревожило меня, что говорило мне, что подчинение было самым большим грехом.

В тот день я чувствовал себя очень угнетённо. Когда той ночью я уснул, я знал, что я засыпаю, и я сохранял совершенное сознание. Случился чудесный переход, я, вдруг, избавился от глубочайшего уныния и поднялся к светлой, свободной, радостной жизни сновидения. «Хвала небесам! — подумал я, — пусть теперь тело спит, я отдыхаю, и я, в самом деле, совершенно не чувствую усталости. Я могу петь и ходить, летать и парить с огромным наслаждением от сознательного восприятия». Вскоре я вышел за дверь и оказался на широкой лесистой местности под солнечным лазурным небом. Уже давно мир сновидения не был таким прекрасным. Я был очарован и испытывал чувство благодарности, и взмыл ввысь. Я встретил птицу и, разговаривая всё время с собой, я сказал, что я не только хотел наслаждаться восприятием, но чтобы какое-нибудь существо понимало меня — я хотел духовного и мысленного общения.

Я увидел белого быка — животное, которое в обычных сновидениях тревожило меня больше всех, больше всего вызывало во мне страх; но теперь я не чувствовал страха и поднялся над ним и над морем; опасности не было.

Затем я позвал свою возлюбленную, точно так же, как я это делал всегда. Но прежде, чем я понял это, я позвал не Эмму, а Элси, и эту же самую ошибку я повторил, не заметив этого. И я увидел, как из какой-то туманной долины приближается девушка, моложе и ниже ростом, чем

Эмма, с ровными белыми волосами. Но я пошёл ей навстречу, как если бы это была Эмма, и я гулял с ней и беседовал. Я разговаривал на голландском[13].

Затем девушка обратила моё внимание на тёмную, грозовую тучу, медленно расползающуюся по всему синему небу. Это был символ бедствия. Но я был уверен в себе и счастлив, и не боялся и хотел взять её в свои объятья. Но она исчезла; совершенная ясность моих мыслей, которая только что была, пропала, но не моё чувство счастья. После этого сновидение обрело символическое значение, как то часто случается. Я видел длинную череду человеческих существ в оковах, подобно веренице рабов, и среди них многие были священниками. И я говорил такое, что, как я знал, стоило другим бы их жизней, ереси относительно зла, порождаемого ложными религиями, и я видел побледневших от страха несчастных и бледных от гнева священников, но я парил над всеми ними, и их ненависть была бессильной. Затем я увидел огромное здание, невероятно красивый и впечатляющий храм, с могучими колонами из серого камня, покрытыми зелёным мохом. Никто не мог туда войти без разрешения священников. Но я парил высоко над ними и вошёл в него сверху через окно. И все видели меня и удивлялись, и там царило нечто вроде молчаливого признания, что я был единственным, кто мог это сделать, и священники пытались опровергнуть этот факт и даже схватить меня. Но я смеялся над ними, и когда они хотели коснуться меня, я обездвижил их одним лишь жестом.

Но я не испытывал от этого гордыню или ненависть, но спокойное самосознание свободы, личной власти и торжества — добрая и прекрасная эмоция.

Когда я проснулся, я был удивлён тем, что разговаривал с Эммой на голландском. И я засомневался, действительно ли это была она, хотя лицо было похоже на её и я, и в самом деле, видел её в таком виде раньше.

ГЛАВА 9

БЛАЖЕННОЕ СНОВИДЕНИЕ

Ночи, как и прежде, продолжали быть моим самым большим утешением. Теперь годы проходили быстро и незаметно, ибо в возрасте, человек измеряет ход времени в большом масштабе. Теперь я отмеряю его ход почти исключительно мильными столбами своих сновидений, временами, когда я мог позвать свою возлюбленную и мог почувствовать её присутствие.

В связи с этим, я сейчас расскажу ещё одно сновидение. Оно случилось в поздние утренние часы, между семью и восьмью часами. Сновидение началось с беседы, в которой шла речь о жизни после смерти, и в котором я пытался убедить кого-то в том, что в том мире будет слияние единиц — не личное продолжение жизни, но поглощение нашего индивидуального бытия во всеобщем бытии с полным сохранением нашей памяти и пережитого нами опыта.

В тот момент это было для меня ясно, как никогда раньше.

Затем, внезапно, пришла мысль: «я ещё не повидался со своей возлюбленной, она ждёт, я должен поприветствовать её». Вслед за этой мыслью я осознал, что вижу сон, и что я нахожусь в Е…, и что я должен найти её здесь. Я вышел за дверь и увидел синее небо и великолепный ландшафт. Затем я пришёл в состояние восторга. Великолепнейшие зрелища, быстро сменяющие друг друга, разворачивались предо мною, и я лишь восклицал от восторга и чувства благодарности. Я увидел очаровательный горный пейзаж, ясно и остро очерченный, расщелины в скалах; неровные каменистые уступы, освещённые солнцем; горные пастбища, залитые золотистым светом. И затем, внезапно, перед моим взором появилась прекрасная зелёная долина, поросшая низкими кустарниками; прозрачный, спокойно-текучий, извивающийся ручей; мирно-пасущиеся лошади и несколько высоких тропических деревьев. Неописуемые, глубокая тишина и безмятежность царили там. Эта земля была плотно заселена, но окутана всеобщим захватывающим дух миром и радостью. Я увидел светло-синих