Другая причина любви к отцу при реальной встрече – жалость или страх. Они возникают, если отец болен или же просто стареет. Девочка сталкивается лицом к лицу со страхом смерти.

Она видит седину на висках отца, лишний вес, морщины на его лице, и ей становится страшно от мысли его потерять. От страха усиливается любовь, а точнее, паническое желание оказаться к отцу ближе. Когда же контакт исчезает, то и страх смерти становится меньше и вновь появляется место для раздражения.

Любовь из страха потери свойственна детям по отношению к обоим родителям, однако к отцу она более выражена исходя из реалий нашей жизни, в которых мужчины живут намного меньше женщин. Таким образом, вероятность потерять отца кажется намного выше вероятности потерять мать.

Ненавижу отца, но маму люблю

«Ненавижу отца, но маму люблю», – классическая схема, которой придерживаются многие мои клиентки, вышедшие из деструктивных созависимых семей.

Конечно, «ненависть» – это очень мощное слово, и это чувство не означает, что любовь девочки к отцу гаснет, однако она претерпевает сильные изменения. С мамы снимается ответственность за происходящее, и выстраиваются четкие полюса «хорошо»/«плохо». Что называется «Добро пожаловать в спасательство!».

Без сомнения, в семье такой девочки процветало эмоциональное и физическое насилие, и даже если детей отец особо не трогал, то маме доставалось. Мы видим здесь классический треугольник Карпмана (жертва, агрессор, спасатель), где ребенок оказывается средним элементом между двумя воюющими родителями.

На самом деле треугольник Карпмана имеет особенность распадаться на маленькие треугольники, где каждый участник, в зависимости от ситуации, может играть то одну, то вторую, то третью роль. Поэтому количество ситуаций, в которых могут оказываться участники, безгранично.

Например, деспотичный отец будет агрессором для жены и детей, но спасателем для своих друзей, которым он всегда готов помочь своим временем, деньгами или связями. Терпеливая мама будет жертвой для мужа-тирана и пассивным агрессором для детей (она наблюдает за тем, что происходит, но не бросает агрессора, оставляя детей расти в насилии).

Девочка, чья мама постоянно жаловалась ей на отца, вырастет с ненавистью к нему, однако, наблюдая за его отношением к маме, найдет себе такого же мужчину. Причем этот мужчина не обязательно будет откровенным деспотом. Он будет транслировать те главные качества, которые отец девочки транслировал ее матери. Например, игнорирование ее потребностей. Если отец выбирал друзей либо алкоголь или наркотики вместо своей женщины, то и дочь окажется в отношениях с человеком, у которого она будет на втором месте.

Что станет делать девочка, рожденная в подобной семье?

Для начала, реализуя эдипов комплекс, она возьмет на себя роль «хорошего партнера» для мамы, в то время как отец в ее психике займет позицию «плохого партнера». В особенности это свойственно старшим детям, привыкшим нести ответственность за младших и маму. Такая фантазия особенно хорошо работает на расстоянии, когда девочка может не сталкиваться с реальным отцом и как бы игнорировать его присутствие в жизни мамы.

Такие девочки обычно агрессивно настроены к отчимам, потому что подсознательно считают, что место отца должны были занять они. Нейтральными выстраиваются отношения с тем отчимом, в котором девочка не видит фаллической угрозы (мужчина не способен стать ей соперником в борьбе за мать).

Один из классических вариантов развития будущих отношений такой девочки – попытка спасти своего мужчину.

«Со мной он изменится».

«Я смогу излечить его своей любовью».

«Да, он обижает меня, но это потому, что обижали его. Я помогу ему».

«Он без меня пропадет».

«Почему ты не любишь себя, посмотри, как люблю тебя я».

Минус этой идеи состоит в том, что спасатель стремится исцелить агрессора, который об этом не просил, тем самым становясь для него насильником (агрессором), а самого агрессора превращая в жертву… и заставляя его, защищаясь, становиться агрессором в еще большей степени. В противовес этому агрессор ищет того, кто спасет его от спасателя (например, друга или другую женщину). И все это превращается в калейдоскоп треугольников.

Интересный момент заключается в том, что выйти из позиции агрессора намного проще, чем из позиции жертвы или спасателя. Агрессору достаточно пережить катастрофу, потерять что-то очень ценное, чтобы его установки поменялись. Мы поговорим об этом в следующей части книги: про тираничного отца, потерявшего власть.

А вот жертве или спасателю нужно вытягивать себя за уши из условного комфорта и поощрения, которые он или она получает со стороны общества. Жертве и спасателю нужно выйти из позиции «я – молодец», насильно причиняя себе дискомфорт.

А вдруг я приемная?

Бывали у тебя такие мысли в подростковом возрасте? Если да, то не переживай, они вполне нормальны! Это естественный этап в принятии своих родителей.

На начальном этапе для каждого ребенка родитель – это Бог. Позже оказывается, что Бог косячит.

Сказать точно, в чем же именно, не всегда представляется возможным. Мама может родить второго ребенка, а папа не выполнить обещание прийти на школьный спектакль, и порой этого оказывается достаточно. Какое-то время ребенок еще пытается оправдать родителя тем, что он не станет делать ребенку плохо, значит, все, что происходит, делается во благо.

Эта фантазия закрепляется при условии, что родитель с ней согласен. Например, после физического насилия над ребенком мама или папа приходят к нему и говорят, что не нужно обижаться на папу, что «папа тебя очень любит».

Так формируется связка между насилием и любовью.

Ближе к подростковому возрасту (лет 10, плюс-минус) ребенок уже не может оправдывать родителей. Наступает разочарование. Однако идею о родительской божественности ребенок отпустить все еще не готов. Тогда он решает, что идеальные родители все-таки существуют, но это не те, что рядом, а другие. Эта фантазия и выражается в мыслях об удочерении или усыновлении.

Возникают фантазии, что ребенок приемный, а настоящие родители его оставили или потеряли.

Тебе это ничего не напоминает? Никакая история не возникла в голове? Может, какая-нибудь очень запутанная история одной очень длинноволосой девочки?

Рапунцель: дочь родителей с грустными лицами

Диснеевский вариант

Подлинный сюжет «Рапунцель» мы с тобой разберем, когда будем говорить про родительскую гиперопеку, сейчас же обсудим более современный вариант.

Я думаю, что было бы недальновидно ориентироваться в своем анализе только на изначальную трактовку какого-либо сюжета, ведь переделка происходит всегда почему-то и