Только вчера охотник не домой приезжал.

Таким образом, в отличие от логического ударения, модальных слов указанного типа и ограничительно-выделительных частиц, функционирующих только на логико-грамматическом уровне членения предложения, отрицательная частица не в русском языке функционирует не только на этом, но и на синтаксическом уровне членения предложения.

Возникает вопрос, как должно характеризоваться качество суждения, выражаемого предложением, с одной стороны, в тех случаях, когда частица не функционирует на синтаксическом уровне членения, а с другой стороны, в тех случаях, когда она функционирует на логико-грамматическом уровне членения.

Если иметь в виду, что синтаксический уровень членения предложения коррелирует со структурой суждения как пропозициональной функции, а логико-грамматический уровень членения – с субъектно-предикатной структурой того же самого суждения, то вопрос может быть поставлен иначе, а именно: определяется ли качество суждения (т.е. является ли оно утвердительным или отрицательным) по характеру его структуры на первом из этих уровней или на втором? В формальной логике этот вопрос в достаточно эксплицитной форме по существу не только не рассматривался, но даже и не ставился.

Проанализируем с этой точки зрения следующую серию предложений:

1) Охотник не приезжал домой вчера;

2) Охотник не приезжал домой вчера;

3) Не охотник приезжал домой вчера;

4) Вероятно, охотник не приезжал домой вчера;

5) Только охотник не приезжал домой вчера.

Если иметь в виду субъектно-предикатную структуру суждений, выражаемых этими предложениями, то она в наиболее логически эксплицированной форме может быть представлена, как это принято делать в логике, следующими предложениями:

1) Охотник не есть приезжавший домой вчера;

2) Не приезжавший домой вчера есть охотник;

3) Приезжавший домой вчера есть не охотник;

4) Не приезжавший домой вчера, вероятно, есть охотник;

5) Не приезжавший домой вчера есть только охотник.

Если квалифицировать суждение как утвердительное или отрицательное, учитывая, что отрицание относится или не относится к связке (мы отвлекаемся здесь от того, является ли она самостоятельным членом суждения или включается в предикат), то в качестве отрицательного может рассматриваться только то из них, которое выражается предложением с глагольным сказуемым в отрицательной форме, выступающим вместе с обстоятельством места и времени в качестве логико-грамматического предиката. Иначе говоря, отрицательным по своему качеству будет только суждение (1), оба уровня структуры которого не расходятся, т.е. оно выражается предложением, в котором логико-грамматический предикат совпадает со сказуемым (синтаксической группой сказуемого). Остальные три суждения (2), (4), (5) будут утвердительными на уровне их субъектно-предикатной структуры, но отрицательными на уровне их структуры как пропозициональной функции. Иначе говоря, если при наличии отрицательной частицы не у глагольного сказуемого подлежащее выделяется в качестве логико-грамматического предиката посредством логического ударения, модального слова или выделительно-ограничительной частицы только, то суждение, выражаемое соответствующим предложением, несмотря на наличие в нем отрицания, на уровне субъектно-предикатной структуры будет утвердительным.

Особое положение в этом отношении занимает суждение (3). В выражающем его предложении частица не переместилась в препозицию к подлежащему, которое в силу этого стало выражать логико-грамматический предикат. В результате, вместо исходного отрицательного суждения (1), мы получили тот вид суждения, который был впервые выделен И. Кантом и определялся им как бесконечное суждение[285].

Точку зрения И. Канта, согласно которой бесконечное суждение есть особый вид суждений наряду с утвердительным и отрицательным, поддержал Г. Гегель. В классификации суждений Гегеля, наряду с отрицательным и утвердительным суждениями выделяется третий тип суждений, включающий в себя две разновидности:

а) суждение, в котором выражается пустое тождественное отношение: Лев есть лев и

б) суждение, в котором выражается полнейшее несоответствие между субъектом и предикатом: Дух не есть слон.

Отличие отрицательного суждения типа Роза не красна от бесконечного типа Роза не верблюд, по Г. Гегелю, состоит в том, что в первом

«субъект еще отнесен к предикату, который благодаря этому оказывается относительно всеобщим и лишь определенность которого подвергается отрицанию („роза не красна“ – подразумевает, что она все же обладает цветом…)»,

во втором, который он именует также отрицательно-бесконечным суждением, между субъектом и предикатом уже нет более никакого отношения[286]. Возражая против мнения, согласно которому бесконечное суждение есть некое искусственное образование, бессмысленный курьез, а не реально существующая разновидность суждения как формы мысли, Гегель пишет:

«Однако на самом деле мы должны рассматривать это бесконечное суждение не только как случайную форму субъективного мышления; оно оказывается, наоборот, ближайшим диалектическим результатом предшествующих непосредственных суждений (положительного и просто-отрицательного суждений), конечность и неистинность которых в нем явно выступают наружу»[287].

Ф. Энгельс, отмечая диалектический характер гегелевской классификации суждений, также выделял среди них бесконечное суждение[288].

Вопрос о выделении бесконечного суждения как особого формального типа наряду с утвердительным и отрицательным в последующей логической традиции не получил общепризнанного решения. Большинство логиков рассматривало его как разновидность отрицательных суждений. Следует, однако, отметить, что хотя в современной формальной логике отрицательные и бесконечные суждения не выделяются в самостоятельные формальные типы, тем не менее среди отрицательных суждений различают соответственно суждения с внешним и внутренним отрицанием.

Языковые данные в известной мере могут служить подтверждением правильности точки зрения Канта и Гегеля. Во всяком случае во многих языках различие между отрицательным и бесконечным суждением может быть выражено путем формального различия соответствующих предложений. Так, в русском языке, хотя при именном сказуемом связка быть в настоящем времени обычно опускается, возможны такие предложения, как

Кит не есть рыба

и

Кит есть не-рыба,

выражающие соответственно отрицательное и бесконечное суждения. Вместе с тем в некоторых языках (абхазско-адыгских, нивхском и др.) различие между этими двумя видами суждений не находит формального языкового выражения. Так, в нивхском языке двум русским предложениям

Это не есть человек

и

Это есть не-человек

соответствует только одно предложение

hыд′ н′ивх hадох q′ауд′,

в котором отрицание выражено аналитически сочетанием инфинитивной формы глагола hад′ ‘быть’ (-дох – суффикс дательно-направительного падежа) и отрицательного глагола q′ауд′.

Что понятия типа не-рыба, не-человек и т.п. действительно существуют и играют определенную роль в процессе человеческого познания и мышления, об этом свидетельствуют и такого рода факты, что в языках с именными классами существуют не только показатели «положительных», но и «отрицательных» понятий. Так, например, в абхазском языке есть особые морфологические показатели именных классов человека и не-человека.

Исследователями дагестанских языков установлено, что в ряде из них, имена и прежде всего в форме мн. числа, подразделяются только на два класса – человек (личность) и не-человек (не-личность), в других – на классы мужчин и не-мужчин, в который включаются не только не-человек, т.е. предметы, животные и т.п., но и женщины. Во многих языках (в русском, в некоторых дагестанских и др.) выделяется также категория одушевленности