Смерть Угедея несомненно была серьёзным основанием для прекращения монгольской армией похода на запад. С политической точки зрения для возглавлявших поход Джучидов, как и других чингизидов, было крайне необходимо находиться ближе к центру империи в тот момент, когда происходит утверждение её нового лидера. Это было важно в связи с тем, что улусы чингизидов ещё не стали политически самостоятельными субъектами. Поэтому необходимо было защищать интересы отдельных семей в рамках единого центра управления империей.

В то же время отход монгольской армии в кипчакские степи мог быть также связан с выполнением основных задач западного похода, а также отсутствием стратегической перспективы сохранения постоянного монгольского присутствия в Центральной Европе. В частности, одной из задач монгольского наступления на запад было также завершение разгрома причерноморских кипчаков, одно из объединений которых под руководством хана Котяна отступило на территорию Венгрии. В венгерской степной Паннонии, естественном историческом месте базирования приходивших в Европу различных азиатских кочевников, кипчаки под защитой венгерского короля теоретически могли базироваться, сохраняя свой привычный кочевой образ жизни.

Для улусов Джучидов, которые к 1240 году занимали всю территорию исторической степи Дешт-и-Кипчак и в состав которых входило большое число собственно кипчаков, разгром кипчакского объединения Котяна несомненно был более важен, чем для Монгольской империи в целом. Возможно, поэтому второй этап западного похода проводился в основном уже силами собственно Джучидов без привлечения основных войск улусов Угедея и Тулуя, ушедших в Монголию вместе с Гуюком и Менгу. После разгрома Венгрии, затем Болгарии, в которых кипчаки получили убежище, задача была в целом выполнена. В дальнейшем кипчаки, потеряв прежнее самостоятельное военно-политическое значение, перешли на службу к королям Венгрии и другим государствам Балканского полуострова.

В частности, в 1240 году отряды кипчаков участвовали на стороне французских крестоносцев в войне против Никейской империи за Галиполи, а в 1242-м кипчаки воевали на стороне Никейской империи против Латинской империи за Фессалоники[374]. В 1245 году кипчаки участвуют на стороне галицко-волынского князя Даниила в битве при Ярославе, в которой он сражался против поддерживаемого поляками своего соперника на власть в Галицко-Волынском княжестве князя Ростислава Черниговского[375]. Ещё в 1270 году основу армии императора Никейской империи Михаила Палеолога, с которой он вёл борьбу против латинских баронов в Пелопонессе, составляют турки-сельджуки и половцы (кипчаки)[376].

В некотором смысле кипчаки из причерноморских степей повторили судьбу найманов Кучлук-хана, а также кипчаков и канглы из отрядов Джелал ад-дина, выступавших на Ближнем Востоке под именем хорезмийцев. После поражения и вынужденного отхода с территорий, где можно было бы сохранять привычный образ жизни, найманы, канглы и кипчаки в разное время приобрели статус наёмных военных формирований, а их руководители — Кучлук и Джелал ад-дин стали военными вождями.

Безусловно, чисто теоретически монгольские войска могли обосноваться в степях Паннонии и создать там операционную базу для действий против европейских государств. Примерно такую же, какую они создали в причерноморских степях и в Муганской степи в Закавказье. Однако это потребовало бы от них активных боевых действий по периметру венгерской степи. Например таких, какие монголы вели на протяжении предшествующих лет на периферии причерноморских степей против аланов, булгар, мордвы, русских и других. Проводить такие действия из Паннонии объективно было сложнее, чем из причерноморских кипчакских степей.

Во-первых, у Джучидов после ухода войск Гуюка и Менгу было заметно меньше ресурсов, нежели в начале западного похода. Во-вторых, потенциальный противник монголов в Восточной и Западной Европе был заведомо сильнее, чем на территориях вокруг Причерноморья, хотя бы по количеству и качеству каменных крепостей. Военные действия в Европе могли превратиться в изнурительную многолетнюю войну по типу войны в Китае. При этом её пришлось бы вести исключительно силами улуса Джучидов. В-третьих, по своей территории база в Венгрии была сравнительно мала, и это делало чрезвычайно уязвимым стратегическое положение монгольской армии в случае, если европейские государства организуют контрнаступление. Поэтому логично предположить, что поход в Европу помимо выполнения задачи ликвидации кипчаков Котяна был военным набегом и не преследовал цели закрепиться на её территории.

После завершения военного набега в Европу монгольские войска отошли в причерноморские степи, где к этому времени уже разместилась часть улусов Джучидов, переместившаяся с востока, с территории современного Казахстана. Тогда же, судя по всему, Джучиды распределили территории бывшей степи Дешт-и-Кипчак между собой. К востоку, примерно от нынешней реки Урал, расположились улусы старшего сына Джучи Орды и его братьев, включая Удура, Тука-Тимура и Шингкума. «С этим войском и четырьмя братьями он (Орда. — Прим. авт.) составил левое крыло монгольского войска (улуса Джучи. — Прим. авт.) и их до сих пор называют царевичи левого крыла. Его юрт и юрт этих братьев и их войска находятся на левой стороне (здесь имеется в виду либо современная река Волга, либо Урал. — Прим. авт.). Его улус и дети постоянно находятся там»[377]. В причерноморских степях западнее Волги разместился улус второго сына Джучи Бату-хана. Ещё один сын Джучи — Шибан расположился со своим улусом в южносибирских степях недалеко от современной Тюмени. Такая расстановка сил Джучидов в сороковых годах XIII века будет иметь значение для последующих исторических событий.

Таким образом, в период правления кагана Угедея Монгольская империя завершила войну в Северном Китае против империи Цзинь. В состав империи также вошли западная часть степи Дешт-и-Кипчак с прилегающими к ней территориями. Монгольский экспедиционный корпус под командованием Чормагана обосновался в Муганской степи в Закавказье, откуда частично контролировал территории Ирана и закавказских государств. Одновременно при Угедее империя начинает вводить систему регулярного налогообложения по образцу тех развитых оседлых стран, которые вошли в её состав, в первую очередь Китая и Хорезма. Постепенно восстанавливается административный аппарат управления, в который входят хорошо знакомые с ним местные уроженцы. В Северном Китае это кидани, чжурчжени, китайцы, в Хорезме и Иране — мусульмане.

В то же время в основе имперской организации находится разделённая на «тысячи» монгольская армия. При этом «тысячи» распределены между улусами отдельных чингизидов. А улусы являются основной организационной единицей империи и организованы как классическое кочевое объединение. Это уже не обычное традиционное племя дочингисхановской эпохи. Скорее, это военно-политическое объединение, находящееся под руководством того или иного чингизида.

При Угедее численность уроженцев Монголии в армии начинает стремительно сокращаться. После разгрома последних кочевых объединений кипчаков в Степи не остаётся больше никакой альтернативы монгольским улусам и монголы активно используют различных тюркских и других кочевников