Например, после захвата Янгикента монгольская армия направилась в сторону Каракорума (имеется в виду ставка тюрков-канглы. — Прим. перевод.), что в Дешт-и-Кипчаке. «Из кочевников-туркмен, которые находились в тех пределах, было назначено десяти тысячам человек явиться к хорезмийскому войску (то есть монгольским войскам, предназначенным вести операции против Хорезма. — Прим. перевод.). Когда они прошли несколько остановок, злосчастие судьбы побудило их убить одного монгола и восстать»[312]. Большая часть мятежников была убита. Интересно, что в аналогичной ситуации на территории Цзинь кочевники кидани, татары и некоторые другие были естественными союзниками монгольской армии, даже несмотря на происходящие время от времени среди них восстания. В то же время в Хорезме монголы планомерно уничтожали воинов из числа тюрков-кочевников, а немногие попытки привлечь их на свою сторону заканчивались неудачей. С другой стороны, в состав монгольской армии входили тюркские войска — карлуков и уйгуров. Почему же именно канглы и кипчаки подверглись планомерному уничтожению? Причём нельзя сказать, что они не были готовы покориться и что монголы были к ним настолько жестоки по принципиальным соображениям.

К примеру, наиболее умелый хорезмский военачальник Тимур-Мелик, который руководил обороной крепости Ходжента и в последующем воевал против монголов вместе с сыном хорезмшаха Мухаммеда Джелал ад-дином, после его поражения вернулся домой. В Ходженте он узнал, что его сын получил от Бату-хана, сына Джучи, во владение земли и движимое имущество отца. Сам Тимур-Мелик после этого «замыслил отправиться на службу к каану»[313], но по дороге был убит. У монголов всё же была вполне адекватная политика по отношению к управлению покорёнными территориями. Там, где это было возможно, они предоставляли территории в управление местной элите. Но с канглы и кипчаками у них не получилось.

Скорее всего, политика монголов в Хорезме исходила из нескольких обстоятельств. Первое было связано с тем, что существовала разница в организации государства хорезмшахов и империи Цзинь. Во время войны с Цзинь было выгодно перетянуть кочевников киданей и всех прочих на свою сторону, так как, с одной стороны, это ослабляло цзиньцев, с другой — усиливало армию Чингисхана. Причём перешедшие на сторону Чингисхана кидани и другие бывшие цзиньские отряды сразу начинали войну с цзиньской армией, что оправдывало необходимость предоставления им автономии. Сам факт перехода на сторону врага согласно китайской государственной традиции, которую разделяли и чжурчжени из империи Цзинь, считался тяжким преступлением. Поэтому у перебежчиков не было дороги назад.

В Хорезме же костяк противостоящей монголам армии как раз и составляли тюрки-кочевники. Более того, они были связаны друг с другом фактором племенной солидарности. Большинство из них были или кипчаки или канглы. И это было второе важное обстоятельство. По сути дела, Чингисхану приходилось иметь дело не с армией государства Хорезм, а с племенным ополчением канглы и кипчаков, находившихся на службе у этого государства. Соответственно переход некоторой части таких ополчений под давлением обстоятельств на сторону монголов не мог гарантировать их лояльности. Потому что большинство воинов указанных племён продолжали сражаться против них в составе армии Хорезма.

После того как хорезмшах Мухаммед распределил свою армию по городам Мавераннахра и уехал за Аму-Дарью, военная элита Хорезма из числа канглы и кипчаков оказалась предоставлена сама себе и осталась один на один с армией Монгольской империи уже без всякого участия хорезмского государства. Судя по всему, среди элиты канглы и кипчаков не было единства по поводу того, что делать дальше. Одни вроде правителя Отрара Инал Гайир-хана не могли отступать и сражались до конца. Другие вроде Карачу-багатура в том же Отраре были не против перейти на сторону монголов. Ими двигала та же логика, которая ранее заставила карлуков и уйгуров, а ещё ранее киданей и онгутов подчиниться Чингисхану. Подавляющее военное превосходство монгольской армии не оставляло им выбора.

Однако канглы и кипчаки в этот исторический момент, на этой территории оказались не нужны монгольскому государству. Почему? Ведь и раньше, и позже этих событий Чингисхан и его преемники охотно включали в состав своей армии различных тюрков-кочевников, в том числе тех же кипчаков и канглы. При этом в состав монгольской армии часто входили и те, кто ранее воевал против Чингисхана, например ближайшие родственники найманского Кучлука. Включались в состав армии и татары, которых, судя по источникам, Чингисхан подверг тотальному уничтожению. Кроме того, как говорилось выше, именно различные кочевники представляли идеальный материал для строительства армии по тем организационным принципам, которые существовали в Монгольской империи, и дальнейшие события только подтвердили этот вывод. Но во время хорезмской войны этот принцип не сработал.

Ранее мы предположили, что канглы и кипчаки сыграли важную роль в начале войны Хорезма с монголами, что их элита фактически спровоцировала войну. Канглы и кипчаки воспринимали монголов как опасных конкурентов за власть в Степи. Они понимали, что их степные владения являются для них наиболее лёгкой добычей. Чингисхан, в свою очередь, очевидно, расценивал их как очередной кочевой народ, который должен быть либо подчинён и введён в систему государственного устройства, либо уничтожен. Для организационной системы монгольского государства было опасно существование организованных на прежних принципах кочевых племён, тем более очень крупных. В то же время они не могли пойти на риск, например, включения в состав своей армии под Отраром воинов того же Карачу-багатура. Потому что не были уверены в их лояльности.

Люди Чингисхана наверняка отдавали себе отчёт, что до тех пор, пока основная масса канглы и кипчаков воюет против монголов, фактор племенной солидарности будет для тех же воинов Карачу-багатура более важен, чем вынужденная лояльность Монгольской империи. В принципе монгольская армия была потенциально заинтересована в воинах канглы и кипчаках, что подтвердили последующие события. Но в момент войны с Хорезмом их было слишком много и они находились практически в любой крепости, которая встречалась монголам на их пути. И хотя очень часто они не сопротивлялись монголам, их всё равно убивали, потому что победа в войне с Хорезмом не была окончательной. Монголы не могли позволить себе оставить в своём тылу или в своём составе такое количество потенциально ненадёжных