системы, которая вполне успешно функционировала при монголах на зависимых от них территориях на основе классической китайской традиции управления. При этом размещение монгольских войск на территории Северного Китая в этот период было большой редкостью. У Мухали для этого было недостаточно людских ресурсов. Тем более что с 1219 года большая часть армии монгольского государства была задействована Чингисханом в походе на запад.
Совершенно очевидно, что рано или поздно перед монголами неизбежно должна была встать задача наладить постоянный контроль над зависимыми от них территориями. В этом смысле Монгольская империя должна была повторить путь других народов, когда-либо завоёвывавших Китай, и перенять китайскую систему управления. Это был только вопрос времени. Возможно, если бы монголы Чингисхана просто повторили путь киданей и чжурчженей и ограничились завоеванием Китая, то степень влияния уникальной монгольской традиции управления на социальные и этнические процессы в остальной Евразии была бы минимальной. Однако монголы двинулись на запад. При этом принципиально новый уровень организации кочевого общества, принятый в Монгольской империи, на некоторое время обеспечил устойчивую связь между различными частями огромной империи. Но об этом немного позднее.
Несомненно, что политика предоставления цзиньским командирам подконтрольных им территорий в самостоятельное владение сыграла, возможно, ключевую роль в столь быстрых победах монгольской армии в Северном Китае. Это обеспечило армию Чингисхана пополнением из числа ранее зависимых от Цзинь тюркских и монгольских кочевников, избавило от необходимости брать штурмом каждый встречный город. Более того, переход цзиньских командиров в статус самостоятельных владетелей под монгольским покровительством создавал прецедент, который способствовал дальнейшему ослаблению империи Цзинь.
5. Война с Хорезмом
Всё то время, пока основная монгольская армия вела войну в Северном Китае, в её тылу, в степях Монголии находился небольшой отряд всего в две тысячи воинов под командованием некоего Тогучара. В его задачу входило обеспечение безопасности территории Монголии и оставшихся там семей воинов, находившихся в китайском походе. С учётом того, что Чингисхан вовлёк в войну с Цзинь практически все людские ресурсы Монгольской степи и прилегающих к ней территорий (уйгуров, карлуков, кыргызов, «лесные народы»), сравнительно небольшого отряда Тогучара было вполне достаточно для обеспечения порядка. Единственную угрозу могли представлять собой только остатки разгромленных ранее племён меркитов и найманов. Однако их возможности, судя по всему, были крайне ограниченны. Меркиты отступили на запад, в район Алтайских гор, найманы во главе с Кучлуком, сыном последнего хана найманов Таяна, отошли в направлении нынешнего Восточного Туркестана и в Семиречье, где располагалось государство кара-китаев. Вокруг этого последнего и развернулись в дальнейшем основные события.
Государство кара-китаев было образовано после разгрома чжурчженями киданьской империи Ляо в Северном Китае в начале XII века. Некий Елюй Даши, родственник императора Ляо, с частью киданьских войск бежал от чжурчженей на запад. Чжурчжени не преследовали его и Даши образовал на территории Восточного Туркестана государство, которое получило название кара-китайское (кара-киданьское. — Прим. авт.). Соответственно, кара-китаями стали называть воинов Даши, с тем чтобы отличить их от киданей империи Ляо и тех, кто подчинился затем империи Цзинь. Даши в 1141 году в битве в Катванской степи близ Самарканда нанёс поражение войскам сельджукского султана Санджара[273] и установил свою гегемонию на обширной территории, включающей оазисы Восточного Туркестана, части Средней Азии и Семиречье.
Однако важно отметить, что в организационном плане государство кара-китаев было построено на принципе предоставления значительной автономии различным владениям, каждое из которых находилось в разной степени зависимости от него. Например, в зависимом от кара-китайских гурханов Самарканде правила местная династия, происходящая от Караханидов. Власть гурханов признавали также уйгуры и карлуки из Восточного Туркестана. Свою, пусть чисто символическую дань «в 30 тысяч золотых динаров хараджа, которую выплачивали деньгами или скотом», платили и владетели Хорезма[274]. Судя по всему, для того чтобы удержаться на захваченных территориях, Елюй Даши был вынужден согласиться с формальной зависимостью многочисленных местных владений. У него было слишком мало надёжных воинов, пришедших с ним из Северного Китая, к тому же он был приверженцем буддизма, а среди его подданных преобладали мусульмане. Поэтому власть гурханов была в целом для местных владений не обременительной, а государство в организационном плане непрочным.
Трудности для кара-китаев начались, когда на западе от их владений началось возвышение государства хорезмшахов, а на востоке под властью Чингисхана произошло образование Монгольской империи. Ещё до начала в 1211 году войны монголов против Цзинь к Чингисхану присоединились уйгуры и карлуки, до этого считавшиеся подданными кара-китаев. На западе хорезмшах Мухаммед, который к этому времени завоевал нынешние территории Афганистана, Ирана, Ирака и большей части Средней Азии, отказался платить дань и сам стал предъявлять претензии на Самарканд, Бухару, где правили зависимые от кара-китаев местные владетели.
В этой ситуации кара-китаи нуждались в поддержке. Поэтому когда в 1208 году в государстве кара-китаев появляется бежавший из Монголии Кучлук, гурхан поддерживает его предложение собрать остатки разбитых Чингисханом найманов. «Я давно уже разлучён со своим улусом и народом. Чингисхан поглощён войной с страною Хитай и теми пределами. Я прослышал, что множество из моих племён и войска скитаются и разбросаны в пределах Эмиля, Каялыга и Бишбалыка. Когда они услышат обо мне, они сплотятся повсюду и противостанут своим врагам»[275]. Скорее всего, кара-китаи намеревались получить в своё распоряжение дополнительную армию из числа кочевников, которая могла бы пригодиться в борьбе как против хорезмшаха, так и против Чингисхана. При этом Кучлук и его найманы были естественными врагами Чингисхана. Кроме того, по вероисповеданию они были христианами несторианского толка, соответственно, были чужды как Хорезмшаху Мухаммеду, так и основной мусульманской части населения государства кара-китаев. Соответственно армия из числа христиан-найманов представляла большой интерес для гурхана в качестве наёмной силы, не имевшей связей с местным населением.
Кучлук также женился на дочери гурхана и сменил веру. У Рашид ад-дина смена им вероисповедания подана как желание властной женщины. «Так как она была властной, то не позволила, чтобы на неё надели буктак (в древности — женский головной убор монгольских замужних женщин. — Прим. перевод.). Она отвратила Кучлука от христианства и заставила принять язычество»[276]. Хотя, скорее всего, логичнее предположить, что сам брак и смена религии были частью сделки между кара-китаями и Кучлуком. Гурхан стремился прикрепить Кучлука к кара-китайской государственной системе и обеспечить тем самым его лояльность. На этих условиях он, очевидно, и предоставил Кучлуку средства для сбора армии из числа найманов. Однако гурхан ошибся.
Интересно, почему Кучлук вообще обратился к гурхану за поддержкой, чтобы собрать найманов под своё начало.
