Подобный мотив бытует и в песнях белорусского Поозерья: в купальской, в осенней (она пелась по время ткацких работ, каждая строка песни соответствовала ряду будущего полотна; когда ткачиха уставала, она начинала петь эту песню, чтобы не запутаться в рядах) и в колядке. Рак ищет себе невесту; жаба говорит, что готова стать его женой. Но раку такой союз неинтересен, он обращает внимание на то, что жаба – плохая ткачиха, у нее при работе постоянно рвутся нити, о чем он и говорит ей; после они ругаются, указывая на недостатки друг друга[140].

До этого мы в основном рассматривали позитивные примеры в контексте ткачества и работы с нитями и полотном (можно вспомнить, например, судьбу Василисы Прекрасной). Царевна-лягушка показывает другим царским невесткам, как разрываются нити, а единое полотно становится ни к чему не пригодным. Но такой подход к выполнению царского задания их не смущает: они просто не умеют работать с тканью и не знают, как правильно обращаться с ней. К слову, продольные нити ткани называются основой, и, разрезая их, женщины разрушают основу задания, ведь шить из лоскутов рубашку царю глупо и смешно. Как и в примере с разломанной печью, старшие невестки не понимают: то, что они делают, несет вред роду и лично царю. И печь, и полотно в народном сознании имели весомое сакральное значение. И царю, как главе семьи и государства, работы старших невесток демонстрируют то, что они не обладают ни навыками работы с нитями, ни житейской мудростью, ни магией.

Жаба из поозерских песен так и не становится женой. Ни боярская, ни купеческая дочь не получают одобрения царя, а Царевна-лягушка, в отличие от жабы, уже замужем. Она же благодаря магическим помощникам благополучно проходит очередное ремесленное испытание, обманом оставив соперниц далеко позади[141].

Жены других царевичей называют ее хитрой – и в сказках всегда поясняется, что это слово означает чародейку. Когда царевич начинает свои поиски, Баба Яга или старик говорят ему, что Царевна-лягушка «мудреней своего отца уродилась». Сказки называют ее то Еленой, то Василисой, но эпитет у нее всегда один – Премудрая.

Конструкция «хитрый – мудрый» встречается в заговорах и былинах – и совсем редко в причитаниях и сказках. Специалист по славянскому фольклору Татьяна Агапкина (р. 1958), изучая эту связку, пришла к выводу, что «хитрый» в фольклоре значит «ловкий», «опытный», «искусный», но еще и «быстро схватывающий», а «мудрый» – «умный», «сметливый».

Иллюстрация Ивана Билибина к сказке «Царевна-лягушка».

Российская государственная библиотека

В записанных заговорах и рассуждениях «хитромудрие» всегда имеет отношение к вредоносной магии, такой как порча или сглаз:

Царь земной и небесный… дай водицы не для хитрости, не для мудрости, а окупать раба Божия.

Колдуны над лошадьми похитряются: кони встанут и дальше не идут.

Мудреной глаз, знатливой у него, проказливой[142].

Причем речь здесь идет не просто о колдунах, а о людях, владеющих некими тайными знаниями и умениями.

Особым сакральным мастерством – оборачиваться зверем и птицей – владеет Волх Святославьевич (Всеславьевич), воин, охотник и колдун, который благодаря своим магическим умениям успешно воюет и охотится:

В та поры поучился Волх ко премудростям:

А и первой мудрости учился

Обвертываться ясным соколом;

Ко другой-та мудрости учился он, Волх,

Обвертываться серым волком;

Ко третьей-та мудрости-то учился Волх

Обвертываться гнедым туром – золотые рога[143].

Иллюстрация Ивана Билибина к былине «Вольга».

Российская государственная библиотека

В былине «Исцеление Ильи Муромца» о богатыре Вольге говорится, что берет он не силой, а «хитростью-мудростью», и слова эти произнесены, когда калики перехожие, вылечив Илью, предупреждают, с кем ему не надо тягаться силой[144].

А способности Вольги описаны так:

Похотелося Вольги много мудрости:

Щукой-рыбою ходить ему в глубоких морях,

Птицей-соколом летать ему под оболока,

Серым волком рыскать да по чистыим полям[145].

Мать другого богатыря – Василия Буслаева – отдает того в учение: сначала «в мудрое», где он обучается грамоте, а затем «в хитрое»[146], где он учится чародейству и магии[147].

Нельзя здесь не вспомнить уже упоминавшуюся историю о Добрыне Никитиче и колдунье Марине. На пиру у князя крестная мать богатыря, молодая вдова Анна Ивановна, слышит похвальбу колдуньи, что «нет меня хитрея, мудрея»[148], ведь она обратила в туров десятерых богатырей, в том числе Добрыню. Но Марина оказывается не единственной «хитрой» за столом. Анна Ивановна пьет заупокойную чашу по крестнику, и далее следует рукоприкладство, сопровождаемое словами:

Я-де тебе хитрея и мудренея,

Сижу я на пиру, не хвастаю…[149]

При этом она не пытается повлиять на судьбу крестника – лишь отстаивает свое место в ряду женщин, обладающих магическими способностями.

В целом «хитромудрие» часто приписывают женщинам. Оно подразумевает проницательность, способность молниеносно выносить суждения, видеть перспективы, соблюдать свои и чужие границы.

Такими Татьяна Агапкина называет Опраксею-королевичну, которая кормила Илью Муромца в погребах князя Владимира, мать Егория Храброго, спасшую сына, а также жену царя Симеона и супругу Соловья-разбойника[150].

Но и мужчинам это качество тоже свойственно, особенно царям и князьям, стремящимся защитить свои территории и свою власть на магическом уровне.

Героиня сказки «Баба Яга» превращает гребешок в лесную преграду. Иллюстрация Анатолия Неручева.

Российская государственная библиотека

В сказке «Настасья-королева» преследователи говорят о главной героине, что с братом спасается от них бегством: «Вот хитронья, вот мудронья»[151], потому что предметы, которые она бросает на землю, оборачиваются для них серьезным препятствием. В этом она схожа с героиней, бросающей на землю гребень и полотенце, как ее научили в ритуальной избушке Бабы Яги. Эти предметы образуют лесную и водную преграды, благодаря чему героиня покидает территорию мертвых (то есть успешно проходит возрастную инициацию) и возвращается домой.

Слова с корнями – хитр- и – мудр- ассоциировались также с искусным и сложным рукоделием, что и демонстрирует эпизод с рубахой, сшитой по приказу лягушки и преподнесенной Иваном-царевичем отцу. Именно тогда две царевы невестки называют третью «хитрой». Эпизоды с шитьем рубахи и приготовлением хлеба нашли отражение в свадебной лирике: хитромудрыми называют швей, которые работают над нарядом невесты, и блюда, которые подают к столу после венчания[152].

Своих волшебных помощников Царевна-лягушка называет либо «мамками-няньками», либо «буйными ветрами». Мамки-няньки, хоть и невидимы, способны выполнить любую сложную работу в кратчайший срок. Это, как и упоминание буйных ветров, наводит на мысль, что главной героине помогают ее предки.

Ой, да покатись, мой зыцён голос,

Дак на все цетыре сторонушки:

Дак дуньте, ветры вы буйные,

Дак во востоцьную сторону.

Дак сдуньте, ветры те буйные,

Дак со лиця-то гумажново

Дак белоё полотёнышко.

Дак схожо красноё солнышко,

Дак стань на ножки те резвые[153].

Так накануне свадьбы причитала невеста-сирота либо на родительской могиле, либо на крыльце, открыв двери в избу. Во время прощаний с родным домом невеста обращалась не только к матери и сестрам. Зафиксирован был также песенный диалог с замужней подругой. На вопрос девушки, каково быть замужем, та поет ей в ответ грустную песню, где есть в том числе