Интересно, что в католическом и православном мирах судьба культа Марины-Маргариты Антиохийской оказалось совершенно разной. В Византии ее почитали в числе святых-демоноборцев. В Европе ее слава возросла после крестовых походов, а с XIV в. она вошла в число «14 святых помощников» наравне с Георгием Победоносцем, Христофором и Дионисием Парижским. При этом ее считали прежде всего покровительницей рожениц. Здесь явно сыграли роль два фактора. Во-первых, благополучный выход Марины из чрева дракона (эта сцена распространилась на множестве европейских изображений). Так же ребенок должен был выйти из утробы матери – только не разрывая ее. Во-вторых, демоноборчество. Высокую смертность рожениц и новорожденных во многих культурах объясняли незримой агрессией духов, а святая, избившая беса, могла отогнать всех вредоносных демонов от матери и ребенка. В одной только Англии Маргарите посвятили больше 250 церквей. Но несмотря на такую популярность Маргариты, в 1969 г. Ватикан, проведя ревизию средневековых житий, не признал в ней историческую личность и исключил ее из числа католических святых[196]. В Англии и православных странах такой ревизии не делали и Марину-Маргариту продолжают почитать.

Ангел схватил беса за бороду и бьет топориком. Два других беса в ужасе убегают. Это знаменует победу над адом и сатаной, которая последовала за распятием и воскресением Христа. Правее Смерть – белый мертвец с косой и орудиями в заплечной корзине – едет на льве, а огненный серафим заносит над ней пламенный меч, показывая, что и ее власти пришел конец («Смерть! где твое жало? Ад! где твоя победа?»).

Единородный Сыне, 1796 г., Андрей Федотов.

Нижегородский художественный музей, Инв. № ЖТ-233.

Как получилось, что во всех четырех мартириях рассказы о борьбе с дьяволом выстроены по одной модели? Скорее, это не просто копирование, а кочующая легенда о разоблаченном и избитом демоне, которая вошла в жития разных святых. При этом некоторые мотивы – явление архангела Михаила, вопрошание духа о его имени, принуждение рассказать о себе и упоминаемое имя Вельзевул, – вероятно, восходят к «Завещаниям Соломона» – известному ветхозаветному апокрифу, который повлиял на средневековую демонологию и на Западе, и на Востоке. В развернутую версию Жития Марины-Маргариты был даже включен рассказ, который в Средние века дополнял «Завещания» – история о том, как бесы были заключены Соломоном в сосуды, а затем освобождены вавилонскими воинами[197].

Но если мы посмотрим еще шире, то увидим, что такая череда мотивов – встреча святого или ангела с демоническим персонажем, выспрашивание его имени (имен), избиение и использование текста, описывающего эту победу, в качестве оберега – встречается в разных культурах. Это древняя модель, которая известна в легендах и заговорах. В том числе в так называемой Сисиниевой легенде, которая распространилась во многих традициях, включая русскую. Здесь демониц-трясовиц (лихорадок), которых называли к тому же «дочерьми царя Ирода», побеждал святой Сисиний, тоже с помощью архангела Михаила (или Сихаила). А описание этой победы в виде текста нужно было носить с собой, чтобы демоны разбегались и не причиняли вреда (о лихорадках мы еще поговорим в последней главе)[198].

Зубастая пасть ада выпускает праведников, и воскресший Христос ведет их в рай. Справа внизу ангелы избивают дьявола. На первой иконе сатана (нагая фигура с седыми взлохмаченными волосами и бородой) лежит в гробу и высовывает огромный красный язык. Слева, над пастью ада, на обеих иконах ангелы хватают демонов, причем на первой иконе – за волосы.

Воскресение – Сошествие во ад, 1886 г. и третья четверть XVII в.

Музей «Невьянская икона», Инв № НИ-19/81. Нерехтский краеведческий музей, Инв. № КМЗ КОК 43772.

В конце XVII – начале XVIII в. популярные средневековые жития решил отредактировать митрополит Ростовский и Ярославский Димитрий (причисленный к лику святых в 1757 г.). Он составлял новый сборник душеполезного чтения, Минеи Четьи («ежедневное чтение»), с более достоверными, по его мнению, историями о святых. И решительно отсеивал все сомнительные демонологические мотивы. В краткой версии жития Нифонта Констанцского, которую он отобрал, вовсе не упоминалось, что святой избивал демонов. В мартирии Иулиании Никомидийской два бесовских имени, Зефелуз и Зевуфер, заменены на понятные «дьявол» и «сатана». А сам рассказ об избиении беса прокомментирован: удивительно, что человек связал и избил бесплотного духа, но на самом деле беса удерживала сила Божия – демон терпел муки от рук девушки как от рук Господних и получал духовную, «невещественную язву»[199]. «Спиритуалистическая» трактовка здесь доведена до предела. Димитрий Ростовский четко расставил точки над «и».

Неудивительно, что мартирий Марины Антиохийской изменился больше всех. В краткой версии ее жития нет рассказа о бесе и его физической схватке с узницей. Из всей истории уцелел только змей. Однако он лишился своего имени и окончательно превратился в бесовской мираж: «дерзну диавол страшилищем привиденным устрашити мученицу, Богу тако попустившу на болшое прославление угодницы своея»; «и показася диявол в образе змея пестра, велика, страшна…». Змей-призрак поглотил святую, но она перекрестилась, «…и в той час погибе все то бесовское страшное мечтание, и привидение»[200]. Ростовский митрополит бескомпромиссно перевел «сомнительные» жития в русло святоотеческой традиции.

Такая правка была сделана на злобу дня. В XVII в. рассказы об избиении демонов начали активно проникать в русские жития. Часто в роли мучителя бесов выступал Николай Мирликийский. В Житии Юлиании Лазаревской он прогнал демонов палицей, «единого же беса поймав, мучаше»[201]. В «Повести о некоем убогом отроце» Николай изгнал беса из царевны, «…и абие изыде из нея демон, яко вран. Тогда святый секиру на врана бросив, и демон и з секирою утопе в море»[202].

Димитрий Ростовский наверняка считал такие истории нелепым вымыслом. Но большинство людей в них верило. Как мы увидим в конце книги, избиением бесов читателей было не удивить: в XVII в. демонов стали попросту убивать.

Сражение в изображении

В христианском искусстве триумф над сатаной – постоянно актуальная тема. На множестве композиций ангелы бьют или связывают бесов. Архангел Михаил попирает ногами, пронзает копьем или мечом сатану. Демонов избивают и прогоняют святые.

В пасхальной композиции «Сошествие во ад» Христос стоит на сломанных вратах преисподней и выводит из нее Адама, Еву и всех праведников. Внизу, в темном провале,