гораздо большей вероятностью впитаем эти убеждения. Если нас воспитывают в религиозной среде, где люди проповедуют, но не действуют согласно проповедям или, что еще хуже, действуют лицемерно и по двойным стандартам, мы с гораздо меньшей вероятностью будем считать эти убеждения истинными.
Так или иначе, такой была наша гипотеза. Чтобы лучше проверить эту теорию, мы измерили воздействие CRED на людей в годы их становления. Из большой выборки американцев мы обнаружили, что подверженность людей CRED (например, ритуалам, жертвам во имя религии, соблюдению религиозных правил) намного лучше предсказывала, кто в конечном итоге станет верующим, а кто — атеистом. Это исследование было воспроизведено еще в пяти странах.
Наше исследование показывает силу влияния ритуалов на убеждения. Оно также иллюстрирует, что не всякая социализация одинакова и что ритуальные действия говорят громче слов.»
Ричард Сосис во время полевой работы на ферме киббуцев[27]. (© Richard Sosis)
Ритуал, кооперация и сигналы: интервью с Ричардом Сосисом, 2003
После Дюркгейма многие антропологи утверждали, что ритуалы поощряют кооперацию, но мало количественных исследований на самом деле проиллюстрировали эту взаимосвязь. Впервые я исследовал связь между ритуалом и кооперацией в ходе этно-исторической работы с психологом Эриком Бресслером. Нам удалось показать, что религиозные общины в США в XIX веке были более устойчивы и экономически успешны, чем их светские аналоги и что так случилось благодаря более высоким требованиям к первым — например, ритуальным обязанностям, которым должны следовать члены религиозных общин (Sosis and Bressler, 2003).
Как антрополог я продолжил искать подтверждение этим выводам на примере ныне существующих общин — в частности, на примере киббуцев в Израиле. На протяжении бóльшей части столетнего существования таких общин члены киббуцев жили по принципу «от каждого по его способностям, каждому по его потребностям». Тогда как 16 киббуцев религиозны, оставшееся большинство — светское и часто идеологически антирелигиозное. Подобно их историческим предшественникам в США, религиозные киббуцы, как правило, больше преуспевали экономически, чем светские киббуцы. В последнее время киббуцы столкнулись с серьезными изменениями, во многом в контексте роста приватизации и сокращения чувства общности. Это последствие огромных экономических потерь, в результате которых киббуцы оказались в совокупном долгу в размере свыше 4 миллиардов долларов. Когда информация об их невероятном долге оказалась в новостях в конце 1980-х годов, академические и медиа-статьи о неизбежном коллапсе движения киббуцев во многом проигнорировали то, что религиозные киббуцы достигли экономической стабильности. На самом деле они по своим экономическим достижениям опережали светских киббуцев в каждом десятилетии своего существования. Экономический успех религиозных киббуцев особенно удивителен с учетом того, что многие религиозные практики, которые проводятся в общинах, сдерживают экономическую продуктивность. Например, еврейский закон не разрешает евреям доить коров в Шаббат. Несмотря на то, что раввины разрешили членам религиозных киббуцев доить коров в Шаббат, чтобы животные не страдали, это молоко ни в коем случае нельзя использовать в коммерческих целях. Еврейский закон также накладывает существенные ограничения на сельскохозяйственную продуктивность. Нельзя есть фрукты в ходе первых нескольких лет жизни дерева; сельскохозяйственные поля должны оставаться под паром каждые семь лет, и нельзя собирать урожай с краев полей, так как он принадлежит бедным слоям общества.
Несмотря на то, что эти ограничения кажутся губительными для продуктивности религиозных киббуцев, сигнальная теория говорит о том, что подобные дополнительные издержки могут привести к большему сотрудничеству и доверию среди членов общины (Sosis, 2003), что в свою очередь может объяснить больший экономический успех религиозных общин как в США, так и в Израиле. Я решил дальше исследовать эту тему с экономистом Брэдли Раффлом. Мы проводили эксперименты над светскими и религиозными киббуцами, чтобы измерить кооперативное поведение, и мы действительно выяснили, что религиозные киббуцы демонстрировали более высокий уровень кооперации внутри группы, чем светские киббуцы (Sosis and Ruffle, 2003). Более того, данные показали, что религиозные мужчины были гораздо больше склонны к сотрудничеству, чем религиозные женщины, тогда как в светских киббуцах не было выявлено различий по признаку пола.
Эти результаты легко понять, если обратить внимание на типы ритуалов и требований, которые предъявляются к религиозным евреям. Хотя существует ряд требований, которые одинаково предъявляются и к мужчинам, и к женщинам, например, соблюдать еврейские правила приготовления пищи и не работать в Шаббат, мужские ритуальные требования во многом публичны, тогда как женские требования, как правило, выполняются частным образом или дома. Действительно, три главных требования, которые предъявляются к женщинам — в частности, соблюдение закона о чистоте семейной жизни (например, посещение миквы — бассейна для ритуального очищения), правила об отделении порции теста при выпечке хлеба и правила о зажигании шаббатных свечей — выполняются частным порядком. Это ритуалы, которые символизируют не преданность обществу, а преданность семье. Мужчины, в свою очередь, участвуют в крайне заметных ритуальных действиях, прежде всего — в публичной молитве, которая проводится три раза в день. Мы выяснили, что среди мужчин из религиозных киббуцев частота посещения синагоги прямо пропорциональна нашим вычислениям в области кооперативного поведения. Аналогичного соотношения не наблюдалось среди женщин, что неудивительно: посещение служб для них не является обязательным требованием, следовательно, не является признаком преданности группе. Таким образом, сигнальная теория дает уникальное объяснение нашим выводам.
Ритуалы перераспределительного обмена: большая Мока Онгки
(реж. Чарли Нэрн и Эндрю Стратерн, 1974)
Эндрю Стратерн исследовал народ кавелка, рассредоточено живущий на западных высокогорьях к северу от города Маунт-Хаген в Новой Гвинее. В этнографическом фильме Rituals for Redistributive Exchanges: Ongka’s Big Moka он следует за Онгка, харизматичным бигменом (крайне влиятельным человеком) из народа кавелка. Фильм преимущественно посвящен мотивациям и усилиям, связанным с организацией большого церемониального обмена подарками под названием «Мока», который должен был произойти в 1974 году. Онгка посвятил пять лет тому, что своими навыками оратора и переговорщика собрал 600 свиней и другие ценные ресурсы, в том числе мотоцикл, который он собирался подарить в ходе праздничного ритуала Мока. В высокогорном обществе статус приобретается за счет того, что люди отдают, а не приобретают вещи, и Мока в этом контексте представляет собой один из наиболее важных ритуалов. Для этой церемонии представители кавелка окрашивают лица, наносят масло на тело, втыкают кости в отверстия в носу и надевают головные уборы, украшенные перьями райских птиц. Подобные ритуалы Мока — это один из способов того, как бигмен удерживает свою власть. Лучший способ, с помощью которого Онгка может сохранить свой статус как бигмен — это демонстрация собственной щедрости путем дарения всех своих богатств и управления племенем
